Любовь попаданки

Дарья Юрьевна Быкова

История попаданки

Стоит ли бороться за свою любовь?

Маша уверена, что стоит. Никита Рекунов – ее судьба, и она готова за ним и в огонь и в воду, и даже к неприятным ей инопланетянам. Стоит ли этим самым инопланетянам доверять? Определенно нет. Не стоит. Особенно этому синеглазому киару, не зря же от одного его взгляда становится не по себе… А случай, судьба и собственная неосмотрительность, как назло, сводят с ним все чаще…

Дарья Быкова

Любовь попаданки

Глава 1

Маша и ксенофобия

Когда случился первый контакт, я была на третьем курсе и, признаться честно, восприняла новость об этом весьма равнодушно. Мой младший брат прыгал от восторга и мечтал на них посмотреть, а лучше потрогать – вот уж бр-р-р, а я думала о вещах куда более важных – что мне надеть на свидание с Ромкой. Не то чтобы все мои интересы и в самом деле сводились исключительно к платьям и мальчикам, но встреча с Романом уже через пару часов и в кафе по соседству, а эти инопланетяне где-то в Средиземном море, не говоря уже о том, что живут вообще далеко в космосе и встречаться со мной, к счастью, не собираются.

Слухов и домыслов тогда было немерено. Каждый считал своим долгом поделиться страхами или надеждами. Кто-то кричал, что они нас поработят, кто-то – что, наоборот, приведут, наконец, к светлому будущему. Первых, кстати, было значительно больше, и на вторых они посматривали с этакой снисходительностью: дескать, что с вас, блаженных, взять? Почему-то ожидание от жизни и окружающих исключительно плохого часто считается искушенностью и чуть ли не мудростью, хотя на самом деле это обычный пессимизм и попытка создать иллюзию контроля, чтобы не так страшно было болтаться в лодке жизни по ее непредсказуемым волнам.

Что ожидаемо, ни сказки, ни кошмара не случилось. Они охотно обменивались с нами технологиями, причем, это как-то не афишировалось, но было заметно: исключительно мирными технологиями и со всеми странами сразу. Вероятно, их странная этика велела поступать именно так. Этим, пожалуй, и только этим они мне были немного симпатичны, но куда более они были мне безразличны. В космос я никогда не рвалась – я и в самолетах-то чувствую себя крайне плохо, во власть мне тоже ни к чему, да и не возьмут так сразу наверх-то, а значит, пересечься с гостями из космоса мне негде. И это прекрасно!

С этой установкой я и прожила следующие два с половиной года, а теперь вот стою в длинной очереди желающих попасть в совместный проект землян и инопланетян. Проект то ли по освоению чего-то там, то ли по исследованию того же чего-то там. В общем-то, мне неважно. Хотя надо кого-нибудь из конкурентов ненавязчиво расспросить, а то вдруг вопрос какой зададут на собеседовании. Не могу же я вывалить на них правду: к вам Никитос записался, а я его люблю не могу. И он меня тоже. Наверное. Просто сам этого еще не понял. Вернее, запутался. Такое бывает. Говорят.

Не просто так ведь Никитос добивался меня почти полгода, красиво, очень красиво, гад такой – да я любя, любя! – ухаживал, а когда я сдалась-таки на милость победителя, он почти сразу и охладел. А я, наоборот, – влюбилась по уши и даже больше и, узнав, что его зачислили (соцсети – наше все!), бросилась тоже подавать заявку. Успела в последний момент. А сегодня – последний день собеседований, вот и вытянулась очередь на весь коридор моего родного вуза, и что-то подсказывает мне, что номер «триста пять» – несчастливый, равно как и еще сто – сто пятьдесят номеров до него, нас просто не успеют принять. А мне надо. У меня любовь!

Удивительно, но без пяти минут семь я все-таки вошла в заветный кабинет. И едва сделала шаг от порога внутрь, как уже улегшееся было от усталости волнение охватило с новой силой. Это у остальных решается всего лишь место практики, а у меня на кону вся судьба!

– Мария Романова? – равнодушно спросил председатель комиссии, к счастью, человек. – Зачем вы хотите участвовать?

Я открыла уже рот, чтобы вдохновенно соврать какую-нибудь полагающуюся по случаю чушь, у меня это иногда очень даже неплохо выходит, жаль, что