Семь чудес преступления

Поль Альтер

Чай, кофе и убийства

Смотритель маяка сожжен заживо наверху башни, вокруг которой бушевало море…

Любитель стрельбы из лука убит стрелой, посланной с неба…

Мужчина умер от жажды в нескольких сантиметрах от кувшина с водой…

В этих преступлениях так много тайн и загадок, что даже лучшие сыщики Скотленд-Ярда разводят руками и причисляют убийства к разряду невероятных.

Сам убийца не менее оригинален. Он присылает в полицию картины, на которых сообщает о готовящихся преступлениях. Каждое убийство – это шоу, заранее спланированная мизансцена, автор которой всегда неукоснительно исполняет свои обещания, данные на холстах. Каждый раз, располагая датой, местом или именем жертвы, Скотленд-Ярд оказывается не в состоянии предотвратить трагедию.

Сыщики обращаются за помощью к Оуэну Бернсу – талантливому детективу, обладающему незаурядными дедуктивными способностями и очень развитой интуицией. Оуэн, будучи настоящим эстетом, восхищен искусством преступника. Он принимает этот вызов и пытается разгадать как логические, так и искусствоведческие загадки убийцы.

Поль Альтер

Семь чудес преступления

Посвящается Мари-Франсуаз

    П.А.

Часть первая

Икар

Глава 1

– Вы меня любите? Это радует. Ну, а теперь убейте! – внезапно заявил мой собеседник.

В этот прохладный и влажный вечер начала мая я отправился к моему другу Оуэну Бернсу, в его квартиру на Сент-Джеймс-сквер. Устроившись возле камина, мы оба угрюмо погрузились в собственные мысли. Целый день сильный дождь поливал Лондон, и ничего не предвещало его прекращения. Дух бродяжничества унес меня в Южную Африку, и я не без ностальгии вспоминал приятный климат своей родины. Мне было так хорошо, что понадобилось несколько секунд, чтобы уловить странный смысл замечания Оуэна. Чуть приподнявшись в кресле, я повернулся к нему, ожидая объяснений.

Облокотившись на каминную полку, мой друг задумчиво рассматривал листок белой бристольской бумаги, осторожно держа его двумя пальцами.

– Это принесли с вечерней почтой, – уточнил он, потирая подбородок.

– И это… все? – пробормотал я. – Все, что там написано?

– Да, все. Только эта фраза. И больше ни одного слова, если не считать моей фамилии и адреса на конверте. Почтовый штамп сообщает, что письмо отправлено ранним утром из почтового отделения недалеко от вокзала Виктория.

– И никакого начала? Ни обратного адреса, ни подписи?

– Ничего, я же говорю. Ничего, кроме этой фразы, впрочем, очень изящной, конкретной и довольно понятной… Ах! Не могу удержаться, чтобы не процитировать еще раз: «Вы меня любите? Это радует…»

По своему обыкновению, Оуэн Бернс выражался весьма высокопарно, что граничило почти с нелепостью, вовсе ему несвойственной. Казалось, он смакует каждый произнесенный слог, как будто пьет божественный нектар. Загадочная фраза, очевидно, казалась ему особенно сладостной. Несомненно, неизвестный автор послания сильно позабавился бы, глядя, как Оуэн в малиновом шелковом халате декламирует несколько слов. Высокого роста, плотного телосложения, мой друг выглядел весьма импозантно, рисуясь этим. Полные губы и тяжелые веки придавали томное выражение его лицу, впрочем, довольно обычному. Но взгляд оставался живым и лукавым.

Те из вас, кто читал описание его подвигов, изложенных мною в рассказе «Король беспорядка», хорошо знаком с эксцентричной натурой Оуэна, и знает, что он – эстет, исповедующий тезис «искусство ради искусства» в его высшей утонченности. Цель его существования – поиск прекрасного во всех областях жизни, в том числе в блестяще совершенных преступлениях! Нередко опираясь на отдельные детали, Оуэн любил сравнивать некоторые убийства с произведениями искусства. «Тонкое чувство прекрасного» позволяло ему сразу распознавать «тех самых художников», которых он неизменно разоблачал, устанавливая их личности. Надо сказать, полиция всегда с живым интересом выслушивала его ценнейшие советы, когда застревала в процессе расследования крайне запутанного дела.

– Как вы думаете, Ахилл, – повторил он, – что означает эта