Князь Рус

Юрий Александрович Никитин

Гиперборея #1

Чех, Лех и Рус – дети великого царя Пана. Козни врагов вынудили их покинуть родину и в компании немногих верных друзей уйти далеко на Север, в неведомую Гиперборею. Но холодные земли этой загадочной страны отнюдь не были пустынны, и братьям пришлось взяться за оружие, чтобы доказать свое право владеть ею.

Вот только удастся ли им это?

Юрий НИКИТИН

КНЯЗЬ РУС

Часть первая

Глава 1

Плотная стена пепла и пыли поднялась от черной земли, перегородила мир и мощно уперлась в синее небо. Лишь когда редкий ветерок сдвигал ее в сторону, проступали как страшные призраки серые костлявые животные, усыпанные пеплом, жуткие в неподвижности всадники и похожие на гробы, оплетенные серебряной паутиной крытые повозки.

Но ветер затихал, и снова из пыльной тучи скрипели колеса, тоскливо ревел скот, щелкали бичи. Длинная цепь телег тянулась по выгоревшей земле, людей сотрясал сухой кашель, все выплевывали серые комья, задыхались, проклинали бога степных пожаров. Чех трижды велел останавливаться, ждали отставших. А его младшие братья, Лех и Рус, носились на конях впереди, искали языки земли с травой, которую миновал степной пал.

Но еще больше сердца сжимались, когда облако пыли вздымалось позади. Мужчины хватались за оружие, изможденные лица мрачнели. Последняя сотня разом останавливалась, поворачивалась к нарастающему гулу. А женщины нахлестывали измученных коней и волов, те тоскливо и надсадно ревели, но шагу не прибавляли.

Из желтого облака выныривал то табун диких коней, то стадо туров, и мужчины спешили догнать повозки. Надо помогать тащить, толкать сзади, хвататься за колеса, ибо волы и кони отощали так, что ребра едва не прорывают шкуру. Бедные звери едва тащат самих себя.

Лето только началось, но жара сожгла землю, траву и даже воздух. Когда сворачивали в лес, под сень вековых деревьев, там вместо прохлады натыкались на стену спертого воздуха. Скот, что тащился из последних сил, падал без сил. Трупы попадались на каждом шагу. А уцелевшие животные, зачуяв воду издали, мчались к ней как ошалевшие, опрокидывали повозки, выкидывая женщин и детей, топтали копытами.

Коней берегли особо, но, к ужасу беглецов, начали падать даже они. Ночами не давали спать комары, их расплодилось видимо-невидимо. Днем душил мощный запах живицы. Из-за небывалой жары деревья просто истекали ею, воздух заполнился вязким горьким запахом.

А на сороковой день Исхода даже ночью жара не спадала. Кони храпели и рвались с поводьев. В гнездах кричали разбуженные птицы. Люди у костров со страхом всматривались в ночную тьму.

– Знамение, – сказал кто-то шепотом.

– Чуют, – ответил другой тоже тихо.

– Людям дан разум, а скотине боги дали чутье…

– Беда настигает! Всем нам смерть.

– Неужто боги на стороне силы, а не правды?

Рано утром Гойтосир, старший волхв, объявил по всему измученному отряду:

– Мы уже идем по чужим землям. Здесь другие боги. И кто знает, чего они жаждут.

Суровое лицо, темное от ударов ветра, мороза и ливней, было иссечено глубокими морщинами, но глаза под нависшими седыми бровями горели мрачным огнем решимости. Высокий, он и в свои семьдесят весен держал спину прямой, с коня в повозку почти не пересаживался, и всякий зрел, что бывший воин-поединщик и ныне бьется за племя. Теперь уже – с чужими богами.

Чех с высоты своего исполинского белого коня угрюмо оглядывал растянувшуюся на версты колонну. Он был в расцвете мужской силы, гигант с золотыми волосами, красиво падающими на плечи. А плечи настолько широки, что приходилось поворачивать голову, чтобы видеть то одно, то другое. Мощные пластины груди казались выкованными из светлой меди, а в спокойно лежащих на луке седла руках, толстых, как стволы молодых ясеней, чувствовалась несокрушимая мощь. На плече зеленел лист подорожника, середина стала коричневой от засохшей крови. Еще две небольшие раны, почти зажившие, были на груди. Коричневые струпья отваливались, обнажая свежие багровые шрамы под тонкой пленкой молодой кожи, под которой пульсировало красное мясо.

– Жер