Воскресшая душа (сборник)

Александр Иванович Красницкий

Слово сыщика

Знаменитые детективы А. И. Красницкого!

У молодой купеческой дочери таинственным образом один за другим умирают перед свадьбой шесть ее женихов. Седьмой бросает вызов судьбе, решив разгадать эту тайну.

В центре Петербурга, в собственной квартире, ночью зверски убит известный делец. Перед этим в гостях у него был таинственный незнакомец.

Приподнять таинственную завесу, раскрыть все эти преступления может только несравненный Мефодий Кобылкин – русский Шерлок Холмс, русский Мегрэ, русский Пуаро!

Александр Красницкий

Воскресшая душа

Серия «Слово сыщика»

Выпуск 3

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Воскресшая душа

I

Минька Гусар

В грязной чайной вблизи огородов и пустырей за Обводным каналом хрипел граммофон. Его никто не слушал. Было слишком рано, только начинались сумерки морозного ноябрьского дня. Обычные посетители этой трущобы – мусорщики, поденные рабочие, босяки и вообще всякий люд неопределенных и темных профессий – еще отсутствовали. Пользуясь безлюдьем, за прилавком похрапывал буфетчик. В дальнем углу прикорнул на стуле его единственный слуга, парень крепкого сложения. Хрипенье граммофона было привычно для них и не мешало спать. Керосиновая лампа коптила и чадила, но и противный запах не будил спавших.

Однако их сон все-таки был чуток. Едва слышное бряцанье колокольчика на наружной входной двери вмиг пробудило обоих. Буфетчик уставился суровым взглядом на дверь. Слуга вскочил со стула. В этот момент внутренняя входная дверь распахнулась, в чайную ворвались с улицы клубы морозного воздуха, и в них обрисовалась человеческая фигура.

При взгляде на вошедшего суровое выражение сбежало с лица буфетчика.

Посетитель был маленького роста, подвижный старичок с мелкими чертами лица, крючковатым носом и гладко выбритым подбородком, его глаза были прикрыты очками в металлической оправе. Одет он был небогато, но чисто: в теплое пальто с барашковым воротником и такого же меха островерхую шапку. Старичок вошел в чайную с видом завсегдатая, уверенного в хорошем приеме.

– Огня-то в лампе, Дмитрий, убавь! – закричал он еще с порога. – Ишь, как коптит! Эх, креста на вас нет: не бережете хозяйского добра. – Затем, обращаясь к буфетчику, добавил: – Сергею Федоровичу почет!

Буфетчик был уже около гостя и с заискивающей улыбкою лепетал:

– Евгению Николаевичу… Сколько лет, сколько зим! Разоблачайтесь. Позвольте, помогу…

– Ничего, ничего, я сам, – запротестовал гость, впрочем, не особенно уклоняясь от любезных услуг буфетчика. – Мало привычен я к деликатностям-то… А вот насчет лет и зим, так это вы как будто того…

– Как же-с, помилуйте! – заегозил буфетчик. – Вы у нас, можно сказать, редчайший гость…

– Ну, уж и редчайший… Так, по знакомству, бываю… – Евгений Николаевич говорил и в-то же время протирал стекла своих очков. – Ты бы, Сергей Федорович, машине-то своей пасть заткнул. Беда от этих граммофонов: гудят, и слова из-за них сказать нельзя.

Это было сказано спокойно, даже шутливо, но Сергей Федорович бросился к граммофону. Евгений Николаевич между тем надел очки, достал из кармана сюртука платок, отер им лицо и направился к столику у окна.

Дойдя до столика, он сел на стоявший около него стул.

– Чайку? – подлетел к нему Дмитрий.

– Можно. Собери ка. Сергей Федорович, а, Сергей Федорович!

Буфетчик, уже справившийся с граммофоном, очутился около гостя.

– Что прикажете, Евгений Николаевич?

– Да вот садись-ка, прежде всего. Одни мы?

– Одни с, Евгений Николаевич.

– А повар?

– Что же повар? Он – свой. Да и нет его в настоящую секунду.

– И прекрасно! Ну, что скажете хорошенького?

– Относительно чего, Евгений Николаевич?

– Ну вот, непонятливый! О чем же нам говорить то? О заказе спрашиваю…

В это время Дмитрий подлетел с подносом, на котором громыхали чайник и чашки.

– Скатерку, скатерку, Дмитрий, да почище! – засуетился Сергей Федорович. – Так вы, Евгений Николаевич, относительно заказа? Исполнено-с!

Лицо старика оживилос