Наваляев и все-все-все. Книга 2

Серж Арденн

События, о которых говорится в рассказах, происходят в конце 60-х, начале 70-х годов ХХ-го столетия, в столице советской Украины, славном городе Киеве. Персонаж, которого можно считать главным героем, вполне обычный советский гражданин (даже хуже), ведь полное название серии рассказов – «Похождения товарища Навалява, или случаи из жизни городского идиота», говорит само за себя. Что сказать о главном герое, если можно так выразиться? Его прелесть в нерешительности, а сила в сомнениях. Он тот, о ком не сложат легенд, ему не посвятят песен и стихов. Он однозначно «чужой на этом празднике жизни». Быть может, он родился не в то время и не в той стране, но люди подобные ему, пожалуй, могут считать себя абсолютно счастливыми, невзирая на происходящее вокруг. Его порядочность воспринимается окружающими как вызовом обществу, доброта глюпостью, а образованность и эрудиция несомненными признаками идиотизма. Он призираем от того, что лишен «иллюзии всепроходимости», присущей многим, отчего никоим образом не принадлежит к подавляющему большинству. Он изгой, что не озлобляет его, а проходит где-то мимо, как вода сквозь песок, если бы только не рассеянность, что ввергает его в различные передряги, которые он скорее не преодолевает, а попросту проживает, как данность. Впрочем, он наделен одной довольно интересной способностью, в чем собственно его уникальность – сам не желая и не осознавая того, порой, он способен влиять на некоторые события мирового масштаба. Лично для меня Наваляев скорее не явление, а настроение, доносящееся с голосами, запахами, образами изумительного киевского детства, прекрасное осеннее настроение, которым я хотел бы поделиться с читателем.

Серж Арденн

Наваляев и все-все-все

Книга 2

Посвящается моему другу Александру Ильичу Радиенко.

Рассказ пятый

ИСЛАНДСКИЙ МОХ ИЛИ СИСТЕМА ОХЛАЖДЕНИЯ

За день до того как (сие, даже можно считать прологом): прекрасным летним вечером, где-то около пяти, у парадного входа гастронома (ведь у гастрономов не бывает других ходов), что на углу улиц Саксаганского и Степана Халтурина, Каллистрат Ипполитович Наваляев столкнулся с подвыпившей парой – соседкой, Людмилой Федосеевной Котовасенко, прозванной Жозефиной, и Владимиром Степановичем Кобельковским, таксистом из соседнего дома, являвшимся Люськиным ухажёром.

К слову, не исключено что Жозефиной, Люську, прозвали по причине того, что, как и жена великого Наполеона – Жозефина де Богарне, урожденная Мари Роз Жозефа Таше де ла Пажери, она не являлась особой строгих моральных устоев, хотя вряд ли этот нелепый факт был известен, а стало быть, имел возможность повлиять на выбор местной басоты, «окрестившей» гражданку Котовасенко сим благозвучным именем. Что сказать, Люська была известной потаскухой. Она «крутила шашни» со многими женатыми и неженатыми мужиками, не опасаясь злословия и презрения. Не смущали её не пересуды бабушек у подъезда, провожавших миловидную девицу шипением и крестными знамениями, накладываемыми неустанно, как на собственное чело, так и вслед исчадию. Не страшили и угрозы жен кобелирующих личностей, то есть всех тех, кто вился вокруг Люськиной юбки. Про Жозефину судачили, что, мол, стоит ей свиснуть, и мужиков у её ног можно будет складывать в штабеля. Всё это правда, и всё же, был тот один, о котором она мечтала. Тот единственный Феб, который навсегда остался в сердце восхитительной Эсмиральды. Да-да, вы не ослышались, главным предметом обожания неотразимой Жозефины, был всё тот же гражданин Кобельковский с которым мы столкнулись у гастронома. Но тридцати шести летний Вовчик, как называла его Люся, был давно и безнадежно женат, имея при этом трех детей. Правду сказать, всё это хозяйство, не убавляло страсти к смазливой и безотказной, как винтовка Бердана, Люське, чья несравненная внешность не давала ему покоя, принуждая встречаться с «возлюбленной», в строгой тайне, за крепкими воротами собственного гаража № 7. Одного из тесных боксов автокооператива «Барвинок», где хранился верный стальной конь Вована – трехскоростной, 35-