На дне океана. Переводы. Стихотворения

Виктор Балдоржиев

Скажу честно: я был вынужден заняться переводами авторов монголоязычной литературы по причине того, что не находил достойных переводов. Полагаю, что и мои переводы не столь совершенны, как хотелось бы взыскательным читателям.В этой же книге публикую свои стихотворения 1997 года подобщим названием «На дне океана».

На дне океана. Переводы

Стихотворения

Переводчик Виктор Балдоржиев

Редактор Виктор Балдоржиев

© Виктор Балдоржиев, перевод, 2018

ISBN 978-5-4493-3940-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На дне океана. Переводы

(1993—1996)

Скажу честно: я был вынужден заняться переводами авторов монголоязычной литературы по причине того, что не находил достойных переводов. Полагаю, что и мои переводы не столь совершенны, как хотелось бы взыскательным читателям.

В этой же книге публикую свои стихотворения 1997 года под общим названием «На дне океана».

Варианты переводов калмыцких народных песен

«Вот за нами и сопки Хангая…»[1 - 2. Песня сложена в XVII веке во время перекочевки калмыков к берегам Волги.]

Вот за нами и сопки Хангая

Золотятся, синеют, вдали.

Степь в пыли, и идем мы до края,

До заветной земли…

Как бальзам оживит вода Волги,

Впереди – голубой окоем.

Пусть судьба будет верной и долгой,

Все живыми дойдем…

Как здесь сердцу легко и свободно,

И мы воздух сандаловый пьем!

Раз надежной судьбе так угодно —

Все живыми дойдем…

Нас изюбрь седой и голодный

Провожает, трубит и ревет,

И седая старуха без рода

Вслед за нами бредет…

«Когда покидал я родимый свой дом…»[2 - 3. Песня сложена во время войны 1812—1814 годов.]

Когда покидал я родимый свой дом,

Вдруг вспыхнули яркие звезды вдали.

Хоть вспыхнули яркие звезды вдали,

Но сердце тоскует о доме своем…

Когда расставался с любимой своей,

Сверкнула звезда золотая вдали…

А нам далеко до австрийской земли.

Горит Кол-звезда[3 - .Полярная звезда. Впервые упомянул Н. Заболоцкий в поэме «Рубрук в Монголии».] над любимой моей!

Оставил давно я стоянку и дом,

А звезды все гаснут и гаснут вдали.

Но вот и окраины русской земли.

А сердце тоскует о доме своем.

Высокие горы в далеком краю,

Туманы и тучи клубятся меж них.

Я вспомнил дурбэтов, торгутов своих,

Мою колыбель и отчизну мою…

Все падает, падает мутный туман,

И тучи сквозь тучи, чернея, плывут.

Я вспомнил, как бился мой предок, торгут,

И войны великие, как океан…

А кони храпят, закусив удила,

Копытами бьют, и звенят стремена.

И враг нам не страшен, и смерть не страшна!

Вот сабли сверкнули, и – лава пошла!..

«Может быть, я буду ездить на кизиловом гнедом…»[4 - .Песня рекрута. Сложена во время русско-японской войны 1904—1905 годов.]

Может быть, я буду ездить на кизиловом гнедом,

На войне японской, может, мне придется воевать.

У Панчуркина[5 - .Панчуркин – владелец конного завода.] возьму я наилучшего коня,

А потом я в Павлочине[6 - .Павловчин —селение, видимо, станица. На современных картах не значится.] на нем буду гарцевать.

Из бутылки синеватой выпить что ли водки мне,

Кровь и кость разгорячу я, и волнуясь, и спеша.

На войну уходит тело, не волнуюсь я о нем, —

Только маму вспоминая, настрадается душа…

Что мне делать? В табуне ли самых диких усмирить,

Или вас мне, старших братьев, уважительно почтить?

Выбрать мне четвероногих и как раньше усмирять,

Или вас мне, младших братьев, на прощание ласкать?

«На высокую черную гору…»

На высокую черную гору

В день пришлось мне три раза шагать.

И когда в день три раза взбирался,

Вспоминалась покойная мать.

Но когда я достиг до вершины

И стал черную юрту искать,

На вопрос мой ответил прохожий,

Что на летник уехала мать…

«Закури свой привычный табак…»

Закури свой привычный табак

И любимую вспомни свою,

Чай привычный попей. Или так

Отдохни. Я постель застелю…