Воздух и ветер. Сочинения и фотографии

Иван Николаевич Жданов

Собрание стихотворений и эссеистики лауреата литературных премий им. Аполлона Григорьева, им. Андрея Белого и др. Стихи Ивана Жданова переведены на многие иностранные языки и включены почти во все современные антологии русской поэзии, выпущенные как в России, так и за рубежом. Эссеистика впервые представлена в одной книге.

Издание второе.

Иван Жданов

Воздух и ветер Сочинения и фотографии

«Жданова читать трудно. Он как будто специально отгораживается от случайного читателя. Его стихи нельзя читать походя, и нужно усилие, чтобы войти в его поэтический мир… Жданов пишет без случайных и проходных слов… Он творит настолько плотную поэтическую среду, что нет времени перевести дух, отдохнуть. Словно стерты интервалы между словами, и стихи сливаются в единую словесную ткань».

    Николай Александров

«Каждый сегмент мысли [Жданова] претендует на категорическую ясность, но законы смыслового синтаксиса загадочны… Смысловые пробелы, «эллипсы», тем очевиднее, что Жданов не работает «колеблющимися» смыслами слов, а повествует.

В провалах сюжета или описания зияет, не решусь сказать, глубина, но запредельность, превращающая рассказ в притчу, в попытку прозрения и пророчества».

    Игорь Шайтанов

«Память здесь помещена в Космос – который как живое неловкое и вместе с тем большое сказочное существо… помнит в Вечности справедливо, по совести, по жалости, – отсюда такая личная интонация, такой щемящий звук, такая акустика – Эхо».

    Инна Ростовцева

«И все же при всей своей внешней строгости и мужественности поэзия Жданова – типичный цветок авангардизма, только в стадии бутона.

Психология его авангардизма выражает себя не в архетипе творческого поведения, а в поэтическом образе архетипа, в образе божественного младенца, вольно или невольно утаенного в переплетениях его метафорических ребусов».

    Светлана Козлова

«Иван Жданов-фотограф не признается в мастерстве;

свою страсть – пейзаж – с отсутствием и человека, и сюжета, делая естественным и личным, сумел запараллелить «ждановскому»: некоторая легкая торжественность, очарование масштабов и ненавязчивости в лироэпическом формате душеспасения, – да, форма и есть и является в томительную одновременность между всё и всегда. А хоть и в цвете, а хоть и без…».

    Владимир Сулягин

Следи за мной, мой первый снег

1968

«Следи за мной, мой первый снег…»

Следи за мной, мой первый снег.

Я за тобою послан буду,

когда усталый человек

начнет искать тебя повсюду.

Тот человек не я, и лиц

он не менял еще, но все же

среди него не видно птиц,

и это так на снег похоже.

«Соломенную кладку полусвета…»

Соломенную кладку полусвета

с морозным утром связывает тихо

снег, сохранивший пристальность воды.

Где снега нет, где лед с начинкой окон,

березового сока сонный шорох

разводы оставляет на стекле.

Лед плавает в воде, как деревянный.

Уже не надо слушаться древесных

намеков, многошумных и немых.

Уже не знаешь, как дышать на стекла.

За этим вдохом снег ли будет таять

иль погружаться в воду талый лед.

Все обретает пристальность воды.

«Я не ветка, я только предветвие…»

Я не ветка, я только предветвие.

Я не птица, а имя ее.

Я не ворон, но где-то в предветрии

обсуждает меня воронье.

«Бог Аполлон живую кожу…»

Бог Аполлон живую кожу

задумал с Марсия содрать,

не ход ристалища итожа,

а перед тем, как начинать.

Так ветер фабулы в финале

срывает шкуру с тополей

не для того, чтоб замолчали –

чтоб умолкали веселей.

«Когда умирает птица…»

Когда умирает птица,

в ней плачет усталая пуля,

которая так хотела

всего лишь летать, как птица.

«Смех подошел ко мне вплотную…»

Смех подошел ко мне вплотную,

разбил гортань, заворожил

и душу теплую, живую

в один щелчок опустошил.

И как с костра – за дымом пламя –

и, в пламя пламенем влеком,

он