Бертан

– Эй, братья, сдаётся мне, кто-то стучал в ворота монастыря, – воскликнул молоденький послушник Жослен.

– Должно быть, тебе послышалось, дружок. Кто явится сюда на рассвете? Мы живём в такой глуши, что путнику, пришлось бы, идти всю ночь. – Зевнув, проворчал толстяк Арман.

– Это ветки старого дуба задевают стены. – Кивнул тощий и длинный монах Франсуа, примостившийся тайком, вздремнуть у дровяного сарая.

– Я не глухой! – Задиристо воскликнул Жослен. – И точно слышал стук.

– Ну, так пойди, да посмотри сам и оставь нас в покое со своими россказнями! – Раздражённо буркнул Арман.

Вот надоедливый парень! Солнце само ещё, как следует, не проснулось. Монахи встали затемно, да читали молитву, ёжась от холода, в сыром нетопленом зале часовни. От чего же не подремать, пока настоятель занят и не видит свою паству?

Жослен решительно направился к воротам.

– Ай, помилуй меня, Пресвятая Дева! Идите скорее, братья!

– Ох, ну что там ещё? Не иначе Святая Франсуаза почтила тебя своим появлением, – усмехнулся толстяк.

Хотя осень только вступала в свои права, раннее солнышко было не слишком ласковым. Монахам не хотелось покидать деревянную скамью, что так уютно согрелась их телами.

Вот упрямец этот Жослен! А вдруг, и впрямь за воротами что-то интересное. Пожалуй, стоит взглянуть.

В глазах Франсуа и Армана мелькнуло любопытство, и оба поспешили на зов. Тотчас испуг отразился на их лицах. На истёртом камне возле ворот, свернувшись калачиком, лежал ребёнок

– Как думаете, братья, не помер ли несчастный малыш? – Дрожащим от волнения голосом, произнёс Жослен.

Арман осенил себя крестом и торопливо сказал:

– На всё воля Господа! Экая напасть!

– Ох, у меня душа в пятки ушла, – прошептал Франсуа. – С детства боюсь смотреть на покойников.

– А может, бедняжка спит?

– Так погляди сам, если такой смелый.

Жослен боязливо приблизился к ребёнку и подёргал бархатную накидку, укрывшую малыша до самых пят.

Мальчик потянулся, открыл глаза и удивлённо уставился на монахов.

– Живой, силы небесные! – Радостно воскликнул послушник.

– Дураку понятно, что он просто спал, – буркнул Арман. – Мертвецы не стучат в ворота.

– Ах, какой ты умный! – Усмехнулся Франсуа. – По-твоему, дитя, которому и четырёх лет нет от роду, дотянулся до медного кольца, постучал в ворота и лёг отдохнуть?

Монахи окинули взглядом, пустую тропу, что вела из перелеска к обители. Ни повозки, ни единой живой души вокруг.

– Чудеса! Словно, с неба свалился этот парнишка, не мог же он прийти сам?

– Ну, что, братья! Не оставлять же малыша одного за воротами. Пусть настоятель рассудит, что делать с бедняжкой.

Жослен ласково поднял его на руки, и дверца тяжёлых кованых ворот закрылась за ними.

Не прошло и пяти минут, как двор заполнился монахами.

– Глазам не верю, брат Арман, где это ты раздобыл парнишку?

– Нет, это верно сынок зануды Франсуа! Погодите, сейчас явится вся его родня.

– Жослен, неужто ты стал нянюшкой в знатном доме, и принёс сюда маленького герцога?

– Глядите-ка, а малыш точно не из крестьян, бархатная накидка подбита мехом!

– Да и башмачки с серебряными пряжками.

Мальчик, спросонья, лишь оглядывал всех огромными серыми глазами. За все время он не произнёс ни слова.

– Да что же, ты станешь делать с этой мелюзгой?

– Надо позвать отца Венсана, он сам решит, как быть.

– Господин настоятель!

– Святой Отец!

– Да сходите же за ним, верно он занят чтением и ничего не слышит.

И вскоре, во дворе появился старый священник, с худым морщинистым лицом и светлыми, словно выцветшими глазами.

Обитель, где служил настоятелем Венсан Марель, была бедной. И больше походила на богадельню. В аббатстве архиепископа давно уже позабыли, что затерянный в лесах Пикардии монастырь Святого Франциска, ещё существует. Но, монахи и крестьяне, из близлежащих деревень, искренне любили и уважали господина Венсана. В тщедушном и сгорбленном теле старика, билось сердце, в котором хватало доброты на каждого, кто пришёл к нему со своей бедой.

– Что случилось, дети мои? Отчего вы не заняты работой, а столпились, словно стая гусей вокруг червяка?

– Вот, господин Венсан, за воротами