Impress
Елена Гоголь
IMPRESS… Впечатление… От бывших встреч, ситуаций и происшествий. Одни почему-то запомнились наиболее ярко, другие – словно тень, промелькнувшая сквозь года… Вспоминая родных и любимых, хотелось воскресить их в памяти и тем самым продлить нашу связь, наше общение. «Мы живы памятью других» – и это правда. Может быть, кто-нибудь когда-нибудь, прочитав эти строки, вспомнит и о нас… Живших, любивших, надеявшихся.
Impress
Елена Гоголь
Жизнь посвящает очень немногих в то, что она делает с ними. Борис Пастернак.
Редактор Марина Важова
© Елена Гоголь, 2018
ISBN 978-5-4493-3509-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРИВЕТИКИ ИЗ ДЕТСТВА
Я с братом Толиком. 1961 год
Новогоднее
Праздника ждали, как чудесного волшебства. Заранее договаривались с братом, что в этот раз – уж в этот раз! – мы спать не будем совсем и обязательно подкараулим Деда Мороза, который каждый Новый год ночью – непременно ночью! – кладет нам под подушки подарки. Проснешься, бывало, среди ночи. Темно! Вспомнишь, что праздник сегодня. Шасть рукой под подушку! Зашуршит бумага, слюда – а что за подарок, не известно. А как хочется посмотреть! Но – темно. И ты сладко и радостно засыпаешь снова. До утра.
Есть фото. У наряженной елочки стою я с братом Толиком. 1961 год. Помню и платье то свое – из саржи цвета бордо с белым воротничком. Мама шила. В руках у меня пластмассовая белка, а у брата – кот в сапогах. Тоже из пластика. Тогда делали такие игрушки. А мечтала я о кукле с мягкими волосами, с закрывающимися глазками… Стоила такая в те времена пять рублей. Дорого! Но мечта моя все ж таки исполнилась. Как раз в один из новогодних праздников тетя Оля, мамина сестра, подарила мне Красную шапочку. Чудесную! С золотыми косами, в жилеточке на шнуровке и красной атласной шапочке! Тетя Оля умела доставлять радость. И при этом сама ее испытывала. Счастливый дар!
Дома для нас, детей, устанавливали живую елку. Вечером мама мыла полы, а папа уже вносил в дом заснеженную с мороза, задевающую разлапистыми ветками за косяки дверей, елку. «Холодная, дети не подходите близко, пусть погреется», – волновалась мама. И мы устраивались поодаль на диване и оттуда рассматривали красавицу-гостью. Но вот елка погрелась, полы высохли, папа доставал с антресолей деревянный ящик с игрушками – и тут уж начиналась наша работа! Игрушки были хрупкие, тонкого стекла, а еще и картонные. Однажды случилась беда: папа, доставая ящик, уронил его. Наши игрушки! Мы бросились учинять ревизию.
Непременно на праздник приглашались соседские дети, и мама организовывала всякие игры. Помню, например, такую. Дети становились в две шеренги напротив друг друга. Первая шеренга выступала вперед с таким зачином: «А мы просо сеяли-сеяли…». Тут же в ход шла вторая шеренга, как бы наступая на первую, и при этом дети пели: «А мы просо вытопчем, вытопчем…». Мне, ребенку, такие песенки совсем не нравились. Зачем топтать просо? Или еще один народный «шедевр». Про березу. Вот: «Во поле береза стояла, во поле кудрявая стояла. Люли-люли стояла… А хулиган тут как тут. Поет: «Как пойду я в лес погуляю. Белую березу заломаю…». Господи! Ну, почему нужно ломать, топтать! «Загадочная» русская душа…
…А на большую елку мы ходили «к папе на работу». Не далеко от нашего дома находилась контора дистанции пути – «ПЧ-54», где папа служил нормировщиком. При ней одноэтажное здание – «Красный уголок». Как странно даже для моего уха звучат те далекие названия! Подзабылись уже…
Почему «Красный уголок»? Ну, что-то вроде клуба, дом просвещения. Внутри – небольшой зрительный зальчик с бархатными креслами, высоко в углу – телевизор (чудо 50-х). Люди ходили сюда «на телевизор», не во все дома это новшество тогда еще пришло. На столах подшивки – газета «Правда» и журнал «Крокодил». Здесь же на Новый год устанавливалась елка. Помню один смешной эпизод. Мне тогда было лет 10—11, Толику соответственно – 9 и младшенькому Вите – 5.
Как раз накануне праздника меня выписали из больницы, где в очередной раз л