Я больше не шучу

Марина Сергеевна Серова

Телохранитель Евгения ОхотниковаЧерная кошка

Главе небольшого фермерского хозяйства, Александре Стольник угрожают бандиты. Чтобы отстоять свои владения отважная женщина нанимает профессионального бодигарда Евгению Охотникову. Методы бандитов безжалостны: на фермершу совершено покушение, а ее единственный сын заперт в психушке. Но они еще не знают, с кем связались. С Евгенией шутки плохи. А что будет, если ее разозлят…

Марина Серова

Я больше не шучу

ГЛАВА 1

Голос в телефонной трубке был взволнованным.

– Слушайте, что я скажу, и не перебивайте, – слышалось тяжелое дыхание. – У меня очень мало времени, поэтому… В общем…

– Хорошо, – спокойно сказала я и нажала кнопку «пуск» автоответчика.

Магнитофонная лента мягко зашуршала, но женщина на том конце провода умолкла. «Ну говори же, раз у тебя мало времени», – подумала я.

– Нам надо встретиться. Это срочно…

– Где?

– В супермаркете рядом с колхозным рынком. Через полчаса, то есть ровно в половине третьего.

Я тут же нарисовала в памяти антураж вышеназванного заведения и прикинула ориентиры, на которые можно сослаться, чтобы назначить свидание. Однако…

– Давайте определимся конкретнее, – мягким голосом, чтобы не посеять панику, произнесла я. – Площадь супермаркета занимает пятьсот квадратных метров. Приблизительно, конечно.

– Вы пройдете через главный ход, держа в руках книгу «Война и мир» Толстого.

– Как?! Все тома сразу?

– Конечно же, нет. Какой-нибудь, лишь бы было видно название «Война и мир». В вашем доме есть такая книга?

– Разумеется. – Я уважительно посмотрела на книжные полки. У моей тетушки, у которой я живу, чего только нет! Предпочтение же она отдает детективам…

– Вы подойдете к отделу кондитерских изделий и займете очередь. Я встану сзади вас и сама начну разговор.

– Скажите хотя бы, как вас зовут? Хоть что-нибудь я должна знать.

– Александра Ивановна Стольник. Мне сорок пять лет. Все, я не могу больше говорить и вешаю трубку.

Я не стала возражать против окончания разговора и выключила запись только после того, как в трубке раздались короткие гудки.

Перемотав пленку на начало, я прослушала наш разговор еще раз. Причем мои реплики меня не интересовали, поскольку никакой информации они не несли. Я слушала голос некой Александры Ивановны Стольник и не могла отделаться от мысли, что таким голосом говорят на смертном одре, когда прощаются с собравшимися вокруг родственниками. Причем одни из них искренне сожалеют о вашем уходе из этого мира, другим все равно, а третьи, которым ничего не перепало в личную собственность согласно завещанию, мысленно желают вам ускорить «отправление поезда».

Запись на автоответчике была очень плохой, она шипела и скрежетала, словно я слушала граммофон с заезженной пластинкой на 98 оборотов в минуту. Прослушав ее, я пришла к выводу, что все услышанное мною – бред страдающего манией преследования параноика. Я знала кое-что об этом недуге, который в толковом словаре обозначается как хроническая душевная болезнь, характеризующаяся тяжелыми бредовыми переживаниями. Моя собеседница явно переживала, это ясно.

Я поморщилась, вспомнив песенку о весне, что «опять пришла… как паранойя». Нормальные люди, я уверена, с нетерпением ждут весну и радуются ее появлению, как обновлению мира. Приходу паранойи вряд ли кто радуется, скорее наоборот. И если весна будет приходить как паранойя – с бредовыми приступами, – то скоро наша планета станет одним общим сумасшедшим домом. Хотя она уже напоминает таковой, особенно в отдельно взятой стране под названием Россия.

Как бы то ни было, надо ехать. Я посмотрела на часы – до встречи осталось двадцать минут.

Я кинулась искать книгу Льва Толстого, чтобы Александра Ивановна Стольник (интересная фамилия, черт возьми!) смогла узнать меня, входящую в супермаркет через главный вход. Вообще-то мне бы и в голову не пришло ввалиться в торговое заведение через дверь с надписью «Служебный вход».

Я перещупала корешки книг на многочисленных полках и пришла к выводу, что напрасно я обещала заяв