Пассажир своей судьбы

Альбина Нури

За гранью

Мать до последнего пыталась отговорить Федора от поездки – у нее было дурное предчувствие. Но парень слишком сильно хотел уехать и начать самостоятельную жизнь, поэтому, конечно, не стал прислушиваться к уговорам. Началось все как обычно: стандартное купе, приятные попутчики. Но с каждым часом поезд пугал Федора все больше: неожиданно сменились соседи, на пути следования не было стоянок, а странный проводник запретил ему покидать купе. В довершение всего Федор узнал, что состав не имеет машиниста и сойти по собственной воле невозможно. У этого поезда нет конечной станции и промежуточных остановок, а неумолимый проводник сам решает, когда и где окончится дорога для каждого пассажира…

Альбина Нури

Пассажир своей судьбы

© Нури А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Глава 1

Мать каменным изваянием застыла в дверях комнаты. Я спиной чувствовал ее негодующий взгляд: между лопаток так и жгло. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы увидеть, что она стоит там: взгляд скорбный, как у великомученицы на иконе, губы поджаты, руки скрещены на груди, ноги – на ширине плеч, будто она собралась делать наклоны во время утренней гимнастики, и вся фигура выражает крайнее возмущение.

Старательно делая вид, что не замечаю ее присутствия, я продолжал запихивать вещи в сумку. Если бы мать захотела помочь, то давным-давно уложила бы все самым аккуратным образом, еще и свободное место осталось бы. Но она категорически против моей поездки, так что приходилось корячиться самому. Получалось плохо, и я точно знал: обязательно забуду засунуть что-то нужное, зато потащу с собой кучу ненужного хлама.

Мать молчала, точно зная, что я знаю, что она стоит в дверном проеме. А я знал, что она это знает и… В общем, все как обычно.

Иногда мне казалось, что каждый из нас считает другого диким зверем: кружит рядом, и даже периодически сужает круги, но опасается злого нрава хищника и поэтому не решается пойти на сближение. В последнее время нам не удавалось поговорить так, чтобы к концу разговора не разругаться в пух и прах.

О том, что я собираюсь ехать, мать узнала неделю назад, и с той поры скандалы и ссоры не прекращались. Сейчас прозвучит последний аккорд: мой поезд отходит через несколько часов.

– Ты понимаешь, что ломаешь собственную жизнь? – не выдержала она.

– Почему поехать к отцу означает сломать себе жизнь?

Я ответил как можно спокойнее. Во-первых, чтобы не обострять ситуацию, а во-вторых, потому что понимал, что мой невозмутимый тон сильнее всего ее бесит.

Да-да, вот такая двойная философия. И да – вот такая я сволочь. Но просто действительно достала эта ситуация. Честно.

День был в самом разгаре – половина второго. В раскрытое окно ломилось лето: ветерок трепал занавеску, на детской площадке кричали малыши, кто-то громко смеялся, хлопали дверцы автомобилей. Мы живем на втором этаже и волей-неволей в курсе всего, что происходит во дворе.

Квартира однокомнатная, поэтому мы с матерью постоянно на виду друг у друга. Скрыться можно только на кухне и в ванной. Может, будь у нас большой дом, где просторно и много места, мы не мозолили бы глаза друг другу и не раздражались до зубной боли.

А может быть, все равно находили бы поводы для недовольства и ругани.

– Ты уже взрослый человек, прекрати вести себя как избалованный мальчишка!

Я решил, что глупо стоять к ней спиной, бестолково перекладывая в сумке носки и трусы, и обернулся.

Так и есть: поза, лицо – все красноречиво говорит, что мать разозлилась всерьез и отступать не намерена. Но она ошибается. Мне уже не десять лет, чтобы мамочка могла запереть меня дома и лишить прогулки.

– Правильно. Мне скоро двадцать, и я хочу сам решать, что мне делать. Хочу – и буду.

Глупо прозвучало, согласен. Не хватало еще ножкой топнуть. Мать это заметила и немедленно ринулась в атаку:

– Неужели ты не соображаешь, что, насолив мне, ты сделаешь хуже себе самому! Послушай, Федор, мы можем все обсудить. – Она подошла ближе. – Мы не всегда понимаем друг друга, но это не повод принимать скоропалительные решения!

Я смотрел на нее сверху вниз, хо