Голубиная книга анархиста

Олег Николаевич Ермаков

Самое время!

Новый роман Олега Ермакова, лауреата двух главных российских литературных премий – «Ясная Поляна» и «Большая книга» – не является прямым продолжением его культовой «Радуги и Вереска». Но можно сказать, что он вытекает из предыдущей книги, вбирая в свой мощный сюжетный поток и нескольких прежних героев, и новых удивительных людей глубинной России: вышивальщицу, фермера, смотрителя старинной усадьбы Птицелова и его друзей, почитателей Велимира Хлебникова, искателей «Сундука с серебряной горошиной». История Птицелова – его французский вояж – увлекательная повесть в романе. Да и сами главные герои не только колоритны, но и актуальны: анархист-толстовец, спасающийся от преследования за крамольный пост в своем блоге, придурковатая нищенка, поющая духовные песни. Река влечет героев, и они обретают свой остров, где начинается для них новый отсчет эры свободы и любви. «Пластика письма удивительная, защищающая честь классической русской прозы… Роман – приключенческий – в том смысле, в каком привыкли думать о романах Вальтера Скотта и, не без оглядки на них, о пушкинской “Капитанской дочке”» (Ирина Роднянская). Сказано о предыдущей книге, но еще более справедливо для новой.

Олег Ермаков

Голубиная книга анархиста

© О. Н. Ермаков, 2018

© Состав, оформление, «Время», 2018

* * *

Все мы тут кролики разных возрастов и категорий и скачем – прыг-скок – по стране Уолта Диснея.

    К. Кизи. Над кукушкиным гнездом

А Россия мне – как сон.

    И. Соколов-Микитов. Чижикова лавра

Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красавица?

    Из кинофильма «Морозко»

И руки сна неодолимо

Под звуки музыки текут.

    Неизвестный автор. Из сна

Большой автомобиль

…Большой автомобиль проплывал мимо, отъехав от кафе, да вдруг начал тормозить, хотя они и не махали, надеясь на дальнобойщиков или какую-нибудь «буханку» из райцентра, это Вася заметил по поводу одной такой машины, что, мол, «буханка», а девушка сначала подумала вообще о каком-то древнем транспорте, ну, там, о какой-то телеге, что ль, с будкой, как в кино про Русь босую, лапотную или даже недавнюю советскую. Он ей объяснил. Она засмеялась, он тоже:

– А ты подумала, что рлжаная?

Вася иногда картавил слегка.

– Хуу-угу! – откликнулась она, кивая, лишь бы позабавить этого остроносого рыжика.

– Ты прикольная, – заметил Вася.

– Нет, живая, – возразила она.

– В смысле? – спросил Вася.

– Слетевшая с иголки! – выпалила она.

Он удивленно вытаращился на девушку.

– Так ты… торлчала? Вальчонок?

– Была пришпилена. В коробке под стеклом.

– Хм, меня вон тоже хотели замариновать…

И в этот момент внедорожник и затормозил, проехав в туманном сиянии фонарей, фар. Вася глянул и отвернулся. И тогда водитель сдал назад, поравнявшись с молодыми людьми, остановился. Сквозь стекло ничего не было видно. Но Вальчонок-то видела – вдруг увидела.

Вот что это было.

Первобытная река, мутная, текущая где-то в степи или в саванне, с редкими толстоствольными деревами, желтоватой, пыльной, и в этих водах кто-то плыл – звери, мощные гривастые львы, олени; а другие животные шли берегом, шли, куда-то шли и шли, пока не появились столбы, ворота, это был вход, и вспыхнула догадка, что это знаки покинутой цивилизации, но кто же сейчас здесь всем распоряжается? – как тут же явился ответ: Черные обезьяны! И сразу вдали запылило, клуб пыли приближался – это был джип, за рулем сидела черная обезьяна, а позади еще несколько черных обезьян, и они горланили по-человечески: «Вешать! Вешать и стрелять! Вешать! Вешать и стрелять!»

Ну, это обычное у Вальчонка.

Она покосилась на спутника. А вдруг и он?.. Ведь она знала его всего каких-то два-три часа. Она с любопытством смотрела, смотрела. Но он ничего не говорил, не удивлялся, не прятался. Ей-то, пожалуй, и захотелось куда-нибудь шмыгнуть – вон, какие-то склады у дороги, что ли. Да Вася стоял. Ей всегда, конечно, странно было, что никто не обращает на такие вещи внимания.

Вдруг стекло, туманное и как будто жидк