ГЛАВА 1. ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ

Мрачный двор-колодец, такой типичный для старого Питера, я пересекла довольно уверенно – вчера по телефону мне его описали толково, грех ошибиться. Дверь со сломанным кодовым замком, противно скрежеща, пропустила вовнутрь привычно-грязного подъезда. Одного взгляда на допотопную лифтовую шахту было достаточно, чтобы сказать себе: «Ни за что!» и двинуться пешком по лестнице. Подъезд будто вымер, несмотря на белый день. На самом верху, то есть ещё на марш выше последнего этажа, до которого дотягивал этот опасный для жизни лифт, меня встретила глухая металлическая дверь. Она скорее смахивала на ангарную, нежели квартирную, номер почему-то был написан мелом, а звонок вообще держался на честном слове.

Всё это, впрочем, мало удивляло – понятно же, состоятельные люди теперь частенько выкупают всякие чердаки либо целые гнилые коммуналки и устраивают там себе то разные пентхаусы, то просто большие квартиры с евроремонтами. А что я направляюсь к людям состоятельным, где-то на периферии моего сознания подразумевалось само собой. Женщина, которая меня ожидала, по моим тогдашним представлениям должна была иметь неплохой и стабильный доход, а кроме того, у неё наверняка имеется мужчина подобного или выше социального уровня. Так что скорей всего они обосновались тут совсем недавно, и до внешнего вида входной двери просто руки не дошли…

Я отдышалась, поправила заколку в волосах, такую школьную, девчоночью, торопливо купленную утром взамен потерявшейся, и, малодушно украдкой перекрестившись, нажала на подозрительную кнопку.

Дверь отворилась очень быстро; в проёме появился долговязый юноша в заношенном спортивном костюме и, не выказав ни малейших эмоций по поводу моего появления, пропустил в какую-то тёмную захламлённую прихожую. Не отвечая на моё приветственное лепетанье, он с отстранённой вежливостью помог снять куртку, куда-то её пристроил и также молча указал на домашние шлёпанцы.

– Ник, это ко мне? – донёсся из глубины квартиры голос, который я слышала второй раз в жизни и от которого ещё чаще забилось сердце: голос звучно-молодой и одновременно очень низкий, что встречается нечасто. – Проводи сюда, пожалуйста!

Юноша провёл меня длинным, неприбранным коридором (никаким евроремонтом тут, кажется, и не пахло) и, оставив возле приоткрытой двери, куда-то исчез. Я, жалко потоптавшись на пороге, глубоко вздохнула и, как в воду шагая, решительно распахнула дверь. Чтобы оказаться один на один с ней, занимавшей мои мысли весь последний год напролёт.

– Здравствуйте, – тривиально выдавила я, от идиотского смущения не в силах даже посмотреть прямо, сумев лишь робко охватить общий силуэт.

Силуэт молодой женщины, почему-то сидевшей на полу, обхватив колени руками.

– День добрый, – последовал беспечный ответ. – Ничего, что мы

тут расположимся?

– К-конечно, – поспешно ответила я, исподтишка удивлённо

оглядываясь по сторонам.

По сторонам, собственно, ничего и не было, если не считать табуретки со стопкой журналов и круглым будильником сверху, клетчатого чемодана в углу, а также пары каких-то холстов, натянутых на подрамники и прислонённых к стене задниками наружу.

Ни компьютера, ни книжных стеллажей, ни какого-нибудь ручного суриката (ладно, это чересчур, – но хоть голой кошки породы «русский сфинкс», что ли), ни – чего там ещё можно было ожидать в комнате, где тебя принимает автор нескольких романов, выпущенных в массовой серии одного преуспевающего издательства: коллекции китайских масок? Японских вееров? Модели парусника?.. Ни даже завалящего письменного стола (либо уж, чёрт возьми, сервировочного – с шеренгой бутылок!). Скорее это всё отдалённо напоминало мастерскую… Но отчего я вообще решила, что она пригласила меня к себе домой?

Хозяйка (?), впрочем, сидела не на голом полу, как мне показалось сначала, а на матрасе с покрывалом, по цвету почти сливавшимся с вытертым ковром. Неловко усевшись на указанный край этого самого матраса, я наконец заставила себя взглянуть на неё прямо и независимо – а то что за детский сад, в самом деле?..

Серия, в которой выходили её книги, оформлялась таким образом, что ни фотог