Любимая дочь
– Ниночка!
Бывшая соседка появилась как чёрт из табакерки. Даже берет на её голове чем-то напоминал рога. Наверное, только Нине. Под нынешнее настроение.
– Ниночка! Как ты? Как Риточка?
Она всегда так спрашивала. Не дожидаясь ответа. Видимо, голос собственный нравился. Довольно звонкий и высокий. Сколько же ей сейчас? Она не намного старше. Около пятидесяти.
– Здравствуй, Светлана! – Нина даже улыбнуться попыталась, – А ты как? Как девочки? У нас всё по-старому.
По-старому – это значит больше никаких вопросов! И не Риточка она, а Марго! Её так с самого детства называли. И всем так представляли. Зачем от себя имя давать? Своим давайте. Нина попыталась сосредоточится на том, что рассказывает Светлана и успокоиться. Нет, её никто не пытается обидеть. Бывшая соседка говорила про своих внуков.
– Марго замуж выходит! – Всё-таки не удержалась и похвасталась. – Очень хороший парень. Помогает ей с учёбой. Сложно ведь. Всё время выступления, чемпионаты.
Расстались с улыбками. Чего боялась? Даже веко задёргалось. За один день столько потрясений. Началось всё с Божьего храма, куда собиралась на исповедь, наверное, все эти двадцать лет. Три дня назад решилась. Постилась, читала молитвы, и все три дня мысленно разговаривала с Богом. Сегодня пришла в числе первых. Рядом стояли две молодые девушки. Подружки или сёстры. Впереди – пожилой мужчина с благородной причёсанной сединой. Когда собралось человек двадцать, вышел священник. Сперва читал что-то сам себе. Затем сказал назвать свои имена. Одна из девушек прошептала: «Анна» и Нина уже не смогла произнести собственное имя. Ну почему здесь-то? Она ведь уже сама пришла.
Священнослужитель вдруг перешёл на понятную речь. Начал рассказывать, как правильно каяться. А затем стал говорить о грехах. Нина старалась внимательно слушать, но всё-таки пропустила момент, когда потекло повествование про христианский взгляд на аборты. Священник использовал довольно сильные глаголы описывая и поступок женщины, отважившейся на этот грех, и то наказание, которое её ждёт. Нине стало неприятно. Жалко себя. Окончательно подкосил её духовный пыл благородный седой мужчина. Она видела только его спину в хорошей кожаной куртке и причёсанный затылок. И спиной, и затылком, этот богобоязненный прихожанин кивал. На каждый глагол – по кивку. Врач гинеколог? Отец семнадцати отпрысков, который всех их поднял на ноги и дал приличное образование? Нина уже поняла, что к исповеди не пойдёт, но всё ещё оглядывала окружающих. Одна из девушек, не Анна, плакала. Старушка, которая была ближе всех к окошку всё сильнее сгибалась под словами батюшки, как под ударами. Она, наверно, в тридцатых родилась. Конечно, не без абортов жизнь прожила. Причём не в современных клиниках и под наркозом делали, а в сомнительных квартирах. Скоблили безжалостно, на живую, а до этого пришлось унижаться неделю – искать, кто возьмётся. И так не единожды! Двоих-троих родила – где уж их прокормить? Остальное – дай Бог в своей фольклорной диагностике не ошибиться и срок не упустить, когда уже поздно будет!
Свечку, которую надо было положить на скамеечку перед исповедником, Нина поставила Николаю Угоднику. Божью Матерь она всегда обходила. Казалось, что у той помощи неприлично просить. А Николай – он какой-то родной с детства. И упрёка в глазах нет. С какой стороны к иконе не подойди.
До дому пришлось ехать с пересадкой. И как-раз на этой пересадочной остановке встретилась Светлана. Бывшая соседка. Врач-невропатолог.
До прихода Алексея с работы оставалось ещё часов шесть. Можно замочить курицу в майонезе со специями и потом поставить в духовку, как только муж позвонит в домофон. Нина старалась всегда кормить вкусно и разнообразно, но с тех пор, как Марго стала жить отдельно, выбирала самые быстрые в приготовлении блюда. Надоело. С работы еду, как другие повара, Нина не приносила. Как этим можно дома кормить? Хоть и отличалась нынешняя школьная кухня от той, на которую она когда-то пришла работать разительно. Несколько салатов, гарнир и мясное на выбор. И даже каша вкусная. Нина её и сама ела. Но Алексею и дочке готовила с нуля. Бла