Голос

Владимир! Да. Ослышался. Молчанье.

Но голос?.. Он. А был ли он снаружи?..

Шум города, от ветра веток ли качанье

Создали звук, который был мне нужен.

Зачем? Вопрос. Но тембр, тон знакомый:

Из прошлого, из этих дней печальных?..

Притронулся слегка, а режет по живому,

Воображенье, искра памяти нечаянная.

Что имя мне? Владимир, иль Володя.

От мамы: сына Вовик. Она ли позвала?

Душа её, быть может, рядом бродит…

Я городской давно живу далеко от села.

Прислушался: там мысли и мыслишки,

И в очередь, и хором, и ором говорят.

О чем: пойми, их много разных слишком,

Одни противны мне, другим всегда я рад.

Но голос, что звучал одно мгновенье

Так ясно, четко, громче всех: Владимир! —

Ни следа нет, ни эха, ни отзвука, ни тени,

Пригрезилось – моё ль звучало имя?..

Мог кто-нибудь, могла позвать подружка,

Но тон и тембр голоса не мог я не узнать:

Не так любимая шептала мне на ушко…

Владимир! – так могла позвать лишь мать.

Память-сказочник

Есть и есть еще скрытое многое

Из того, что не сказано мной,

И великолепно оно и убогое,

И души восхищенья больной.

Мизер, малость, какая-то кроха,

А она мне навек дорога,

Если я потеряю, то плохо,

Наживу непременно врага.

Как из бездны таскаю алмазы,

А пока что они лишь стекло,

Ограненная выйдет ли фраза,

Чудо мне, я скажу, помогло.

Чем я чаще на свет вынимаю

Дней былых отболевшего сердца,

Та же жизнь предстает мне иная,

Как от лука слеза, сладким перцем.

Блеклость пыльная стеклышек ложных

Там сверкают отмытые, в красках,

Я не верю себе: Невозможно!..

Поцелуй первый, в голосе ласка.

Разве так?.. Мне казалось грубее,

Не испытывал нежных волнений,

И трава зеленей, небеса голубее,

Память-сказочник лжет без зазрения.

Я её упрекать не намерен —

Подстрекаю подкрашивать были,

Но хоть чуть изменить, в крайней мере,

Лишь стихи бы страстней выходили.

Есть и есть еще скрытое многое,

Из того, что не сказано мной,

Превосходно оно иль убогое,

Не пройдет от стихов стороной.

Увидеть маму

Чип-картой чиркнув по экрану,

Я заказал билет туриста…

В заранее выбранные страны

Перемещусь в машине быстро.

Вернуться в детство захотелось,

Пусть там я буду и незримым —

С душой в сознанье, но не телом.

Год, месяц, место выбрал: зиму.

Не стал перечить я желанью.

Что лучше – зной или мороз?

Волнуюсь чуть я от свиданья

И с мамой, с домом, где я рос.

Со мною рядом в шляпе дама,

Ей за сто лет, но моложава.

У ней заказ на полюс самый,

Гурманка что ли, боже правый!

За ней крепыш широкоплечий,

В планшет уткнул картошкой нос.

С отцом на Марсе ищет встречу

Решить давнишний свой вопрос.

Какой? – мне жутко интересно, —

Где спрятал клад перед полетом?

Иль где и как пропал безвестно?

Иль есть к нему иные счеты?..

Скелет в шкафу – чужая тайна,

Делиться ею кто же хочет?..

Один – терзается раскаяньем,

Другой же мнителен и склочен.

Звучит негромко объявленье,

И дама в шляпе встрепенулась,

Рука с талоном на колени

Упала мертво, сжались скулы:

Ах да, не мой назвали номер!..

Крепыш пружинистой походкой

Протанцевал в двери «Харона».

Мигает свет, гудок короткий:

Вниманье всем! Перемещенье

Произойдет через минуту!..

Свет притушили в помещенье,

В душе восторженная смута…

Ну вот и я дождался вызов.

За дверью капсула стальная:

Мы подтверждаем Вашу визу.

Права и правила?.. Я знаю.

Ложитесь, вытяните ноги.

Дышите ровно: вдох и выдох.

Бесцветный голос, но и строгий

Звучит всё глуше, как фемида…

И мягкий снег хрустит, искрится,

Иду вдоль улицы неспешно,

Снегирь на дичке, писк синицы…

Места знакомы с детства здешние.

Скрипит калитка, снег сгребая,

Выходит, женщина, ах, мама!..

Я верил, знал, что ты живая,

В душе восторга мелодрама.

Кричу – не слышит, я незримый,

Почует сердцем сына рядом?!..

Чуть постояв, проходит мимо…

Увидел маму: счастья радость!

Былое чище, удаляясь

Смотрю в былое с удивленьем,

Оно изменчиво, и склонно

Себя прикрасить с удаленьем,

И манит,