Древнее безмолвие

Улицы вдруг замолчали,

Полные пыли и света.

Шпили пронзают печально

Древнее синее небо.

Кому мы пришли на смену?

Чьим воздухом дышим, чьим ветром?

Однажды все станет белым,

Но только никто не заметит.

Снова Данте

Пожар флорентийских крыш

Тускнеет с приходом ночи.

Тени мостов пророчат

Всю ту же печаль и тишь.

У церкви, где Данте явилась

Вся в белом его Беатриче,

Я снова орган услышу

И в полночь на башне звон.

В ожидании лавины

Ночью снова снег:

Еле дышат крыши.

Доживаем век.

Нас никто не слышит.

Может быть, уснем,

Может, не проснемся.

Снежным колпаком

Дом накрыт и солнце.

Холод мысли студит,

Снегом пахнет смерть.

Вдруг весны не будет?…

Вдруг растает снег?…

Одиночество большого города

Многие окна Нью-Йорка

Гаснут с приходом рассвета.

Город, где вечно лето,

Город – цветная весна.

Город, где я одна.

Кляксы реклам и экранов,

Пятна прилипших улыбок,

Воздух расплывчат и зыбок.

То ли мечта, то ли ад:

Кукол немых маскарад.

Циники

Голубыми цветами под кожей

Распустилась моя любовь.

Губы пахнут помадой и ложью —

Сгнившим мусором пахнет новь.

Рот завяжется пьяной вишней,

Красной струйкой засохнет стыд.

В этом мире мы стали лишними,

Принимая циничный вид.

Может, хочешь еще конфету,

Пока люди едят людей?

Небо плачет кровавым светом —

Нам плевать, ведь в аду веселей.

Чье-то

В чьем-то окне загорелся свет,

И занавеска воздушно колышется.

Может и правда, а может мне слышится

Музыка улиц и стук кастаньет.

Чьих-то шагов затихающий гул,

Пахнет луной, поспевающей грушей:

Если б меня тоже кто-нибудь слушал,

Я бы живым и счастливым уснул.

Распухший календарь

Засыпаю под шум дождя

В опустевшем ночном саду.

Без тебя я не здесь и не та:

Будто в сизом тумане бреду.

Без тебя я не слышу птиц

И сосновых лесов голоса.

Календарь мой распух от страниц —

Только в них не осталось тебя.

Еще незнакомому

Однажды лавандовым вечером

Под шум шелестящих крон

Мы все же с тобою встретимся,

И сразу поймем, сразу поймем.

Глаза твои будут зелеными —

Как гребень рассветной волны.

Под чаек мечтательный гомон

Поверим в мечты, поверим в мечты.

Мы знали всегда эти руки —

Мозаики последнюю часть.

Прервались вуали разлуки:

Жизнь началась, жизнь началась.

Под горой

Звезды из кварца застыли

Над безмятежной горой.

Сколько бы я ни просила —

Я не проснусь другой.

Страхи и боль не исчезнут,

А над бесстрастной горой

Солнце, сорвавшись в бездну,

Умрет для меня одной.

Рок

Цвета вишневого дерева

Были его глаза.

Я в счастье свое не верила —

Кто мне его послал?

За что мне его певучие

Стихи о первой любви?

Он легок, как рыбы летучие,

Как первые вздохи весны.

Однажды ему наскучит

Со мной провожать года.

Нас свел то ли рок, то ли случай —

И он разведет навсегда.

Может, и правда?

Я услышала плач волынки —

И увидела эти поля.

Этот вереск в рассветной дымке,

Фей и эльфов святая земля.

Я подумала: может и правда

Сквозь века рождена была здесь?

Изумрудно, свободно и плавно

Не смолкает волынки песнь.

Люди и книги

Между кремовых ветхих страниц

Лепесточки засохшей мяты,

Так похожих на крылья птиц,

Которым не стать крылатыми.

Мне узоры поблекших букв

Отчего-то теплее и ближе,

Чем людской вечно спертый дух:

В их чертах что-то мертвое вижу.

Времена года художника

Растаяло марево листьев —

Так умер багряный ноябрь.

Художник убрал свои кисти,

Подумав, что слишком стар.

Вдруг стало немыслимо серо:

Из окон ночной мастерской

Свет больше не лился сферой

И больше не пахло ольхой.

Но снова окрасились листья,

И в сердце вернулся май.

Палитра весны лучиста:

Художник рисует рай.

О времени

Я люблю эту сонную зыбкость

Предвечерних прогулок с тобой,

Когда ласково шепчет прибой,

И мы с каждой минутой гибнем.

Понимая, что время жестоко:

Этот миг не вернуть назад.

Почему ты беспечно рад,

А мое счастье в горе глубоком?…

Преходящая власть

День какой-то дымный, стылый,

Ветви гнутся на ветру.

У небес забыть просила,

Но боюсь, что не смогу.

Окурил туманом душу,

Черной лилией увил

Шею, и так нежно душишь

Все, что временно любил.

Я поставлю в церкви св