Некая война

Йунус Дидар

Рассказывать надо о любви или о войне. Люди любят любить и любят воевать, а ещё люди любят путешествовать, чтобы кого-нибудь полюбить или с кем-нибудь повоевать. О любви – как-нибудь в другой раз. Стало быть, история будет о войне, с Мировым Древом и героями. Поскольку мероприятие должно как-то называться, пусть будет «Некая Война».

Йунус Дидар

Некая война

Пролог

Давным-давно мёдом поэзии завладели великаны. Один из богов, превратившись в ворона, украл мёд. Великаны стали бросать в наглую птицу камнями. Пытаясь увернуться, ворон расплескал часть мёда, другую часть он проглотил, а остальное принёс богам.

Так на земле появились поэты: хорошие и плохие. Хорошими стали получившие мёд, пролившийся из клюва, плохими поэтами стали те, кому достался мёд, проглоченный и прошедший пищеварительный тракт.

Человек, рассказывающий эту историю, несомненно, относится ко второй группе, но так как никого умнее и талантливее поблизости не оказалось, придётся недостойному взять на себя бремя повествователя. И если история покажется читателю или слушателю неинтересной, повинна в этом не сама история, а рассказчик и мёд, доставшийся ему.

Глава первая,

в которой оживает не тот, кого оживляли

Я вас категорически приветствую. Начнём рассказывать. Но о чём? Рассказывать надо о любви или о войне. Люди любят любить и любят воевать, а ещё, люди любят путешествовать, чтобы кого-нибудь полюбить или с кем-нибудь повоевать. О любви – как-нибудь в другой раз. Стало быть, у меня будет собственная история о войне, с Мировым Древом и героями. У войны должно быть какое-то название, но их тяжело придумывать. Очень часто названия тех или иных событий, принятое впоследствии, отличается от названий, которыми пользовались люди, принимавшие участие в этих самых событиях. Вряд ли, люди, жившие в «тёмные» или «средние» века их так называли. Вряд ли, «древние» люди называли себя «древними» людьми. Вот и с войнами та же история. Столетняя война, например.

– Эй! Мне до смерти надоело воевать! Когда всё это кончится?

– Так, воюем уже двенадцать лет. Война – столетняя. Сто минус двенадцать – восемьдесят восемь, или восемьдесят семь. Никогда не дружил с математикой.

– Так я ж не доживу до того года!

– Как жаль.

Такие дела. Вообще, то, что потомкам кажется одной войной, для участников заварушки является несколькими войнами с перемириями или просто затишьями между ними. Итак, название. Без него никак. «Третья война за что-то». «Война кого-то с кем-то». Нет. Не подходит. Раз так, пусть будет «Некая Война».

Итак, ближе к телу, как говорит знакомый гробовщик. С началом почти так же трудно, как с названием. Где и когда начинается эта история? Может с сотворения мира? Ведь события происходят в этом самом мире. Но так долго получится. Поскольку начать с чего-то всё-таки нужно, начнём с того, что принц Айлар был мёртв, как гвоздь в притолоке. Но это ничего не меняло. Это не освобождало принца от его обязанностей. Иногда даже смерть не может избавить человек от необходимости трудиться на благо Родины. Однако мёртвые не очень хорошо понимают концепцию труда. То есть, они могут конечно быть символом, воодушевлять народ, и так далее. Но когда нужно реально вкалывать, лучше всё-таки быть живым. Что нужно сделать, чтобы мёртвый принц стал живым принцем? Его нужно оживить. Визирь, на досуге баловавшийся чёрной магией, утверждал, что есть одна страшно древняя, страшно могущественная, и страшно проклятая штуковина, которая может это сделать. Как он её называл? Какое-то Сердце. Никак не могу вспомнить. Но неважно.

Дело было так. В небольшой тёмной комнате стоял стол из чёрного дерева. На столе лежал принц, завёрнутый в белый саван. Визирь, Казначей, Генерал, и человек, пишущий эти строки, именуемый в дальнейшем Маг, стояли вокруг. Каждый держал в правой руке горящую чёрную свечу. Визирь пробормотал какое-то заклинание и достал из кармана тот самый артефакт. Он был похож на большой рубин. Визирь возложил камешек на грудь принца, и изрёк торжественно и громко: «Вернись к нам, принц Айлар!»