Притчи

Маргарита Станиславовна Сосницкая

В притче мысли становятся образами, обретают голос, лицо, лица вступают в разговор, совершают поступки. Мораль всякой притчи – как результат математического вычисления, каждый получил его сам и вынес для себя, с собой, чтобы оно помогало ему, работало на него в жизни. Притча – сестра басни, мифа, а иногда сказки. Она открыта и для взрослых людей, и для больших детей. Например, «Утро сказительницы», в которой лучшая обречена на бегство из пионерлагеря. Есть, над чем задуматься и подросткам, и педагогам, а также родителям.

Книга Притч

Издание второе дополненное, 2013

Книга первая

Звезда на дне колодца

С усталой мудростью я знаю наперёд,

Что коль трещит, то значит, треснет лёд.

Из жизни розы

1

Давным-давно забытый сад на окраине… но когда-то и он был ухожен, не сплетался с диким лесом, и была это не окраина, а ухоженная усадьба, центр мира, куда съезжались нарядные дамы с кружевными зонтиками и кавалерами в золотых погонах. Посреди сада был разбит цветник. В нем цвели синие гвоздики, желтые георгины, разноцветные садовые васильки и большой розовый куст.

Это сейчас усадьба оказалась окраиной расползшегося, бесчувственного города. Сорная трава поднималась выше человеческого роста, остатки узорной ограды угодили в цветной металлолом, деревья давно не плодоносили, уставшие сбрасывать урожай на землю. Гвоздики, васильки засохли, куст превратился в большую корявую колючку, торчащую на месте бывшего цветника, точно кусок колючей проволоки на месте пожарища. Все захватил, опутал сорняк, жесткий, колючий, буйный, берущийся из ничего, из гниения нападавших яблок, и лезший, напористо, уверенно, всюду и отовсюду.

По весне солнышко открыло глаза, потянулось, протянуло свои ласковые руки-лучи и погладило розовый куст. Он затрепетал, напрягся и потянулся навстречу солнечной ласке. Старые соки забродили в нем, он собрал все свои силы, которых раньше хватало на сто роз, и выбросил бутон.

Бутон вздохнул и показал нежные чахлые лепестки. Кусту они показались обещанием самой прекрасной розы, которую он когда-либо видел, хотя в былые времена на нем цвели их сотни, одна пышней и ярче другой, а любая пышней и ярче этой, одинокой и бледной. Но эта роза была единственной. Она возвышалась над почерневшим, засохшим цветником вестницей весны, красоты и жизни.

А роза не ведала о своих чарах. Она смотрела на небо и тосковала о дожде. Если бы он пролился, омыл ее лепестки, они перестали бы быть такими хрупкими и немощными. Капли теплого майского дождя потекли бы к самой сердцевине, и она впитала бы, вобрала всеми фибрами его живительную влагу и стала бы пышной, упругой и благоуханной.

Но дождь не шел. По небу проплывали синие тучки, не роняя ни капли. Роза склоняла головку и задыхалась в своем душном масляном эфире, снова и снова мечтая о свежей живительной влаге, о том, как задержала бы на лепестке драгоценную каплю, и о том, как та засверкала бы всеми цветами радуги.

Но дни шли за днями, солнце становилось резче, а дождем не пахло. Роза утратила всякую надежду, ее и без того бледные лепестки поблекли, она смиренно склонилась на почерневшую ветку и смиренно приготовилась увядать, Так лежала она, трупик розы, изредка вздыхала, одолеваемая краткими видениями животворящей хрустальной капли.

* * *

Вдруг небо заволоклось тучами, загремел гром – роза подумала, что это ей снится во сне увядания. На лепестки упала капля. Роза вздохнула, уверенная, что в мире дождей больше нет, и не поверила дождю, что он дождь.

Но забарабанил первый посев крупных капель, поднял от земли теплый пар, напоил корни трав, цветов и деревьев.

А когда выглянуло солнце, оно увидело пышную темно-красную розу на зазеленевшем кусте среди поросшего дикой травой одинокого цветника в глубине заброшенного сада.

2

Она была так бесхитростно прелестна, эта роза, так сверкали горошинки росы на ее нежных лепестках, затмевая сверканьем алмазы, что сорняк зашумел, закачался:

– Мещанка!.. Обывательница! Кем себя мнит? Чем она лучше нас? Всех одинаково моет дождь и накрывает облаком пыли дорога, а она откуда взялась такая? Поднялась, свер