Праздник любви (поэзия страсти, логоса и эроса)

Владимир Геннадьевич Шехов

Любовь, смысл жизни, игривость эроса – темы, к которым автор не равнодушен. Он ведет разговор с читателем, сочетая строгий стиль с тонким озорным юмором.

ПРАЗДНИК ЛЮБВИ (поэзия страсти, логоса и эроса)

ПОЭМА

Праздник любви (игривые строки о радостях плоти)

Предо мною роскошное тело,

Что прекраснее я не встречал,

Подступаю к нему несмело:

В страхе тронуть любви идеал.

Поцелуем покрою ланиты,

Что горят вековечным огнем.

Твои губы едва приоткрыты:

Жар в них дышит – и ночью, и днем.

Вот спадают одежд покровы,

Ослепляет на миг нагота,

Припадаю к губам я снова,

Грудь сковала любви немота.

Я не мальчик, встречал цариц,

Что владычествуют над истомой,

Но в бессилии падаю ниц,

Обжигающей страстью влекомый.

Прижимаюсь горячей щекой

К возвышенью – бугру Венеры,

Наконец я обрел покой,

А не призрачную химеру…

Слышу голос: «Смелее, милый!».

Ободряюще шепчешь ты:

«В ход пусти ласк бесстыдных силу

И свои воплоти мечты».

Осторожно и благоговейно

Опускаю тебя на кровать.

Бормоча тихо, сладко, елейно:

«Разреши мне тебя поласкать».

Ты киваешь, глаза закрыты.

Лишь легонько вздымается грудь.

Вновь целую твои ланиты,

Отправляясь в любовный путь.

Восхитительный пью нектар

С губ твоих, источающих мед.

В сердце буйствует страсти пожар,

А рука плавно вниз плывет.

Бархатистые, нежные перси

Ей встречаются на пути:

Как упругие, сочные персики,

Что никак нельзя мимо пройти.

Минул миг, и уже губами

Я ласкаю груди куполок.

«Да, еще, продолжай!» – словами

Ты меня подбодряешь, мой Бог.

Изогнувшись тугой дугою,

Ты воскликнула: «Так не бывает!»

Это я своей правой рукою

Холм Венеры и Ниже ласкаю…

Вдруг несильно, почти безучастно

Ты к моим прикоснулась щекам.

Робко, глухо, но все-таки страстно

Прошептав: «Поцелуй меня Там».

Ты раскинула врозь свои ножки,

Обнажив Вход в прелестный Грот,

И тогда, подождав немножко,

Я отправился в сладкий поход.

Я губами прильнул к Губам,

Обрамляющим вход в Пещеру,

Привлекая к своим устам

Сок, который создала Венера.

Я вбирал жизни Эликсир,

Что дарует бессмертье мужчинам,

А потом, продолжая пир,

Язычок свой сложил я клином.

Он вошел глубоко в тебя,

Расширяя пределы Лона.

Исступленно и громко крича,

Издавала ты страстные стоны.

А когда Пупырышек страсти

Начал я теребить язычком,

Поняла ты: бездонность счастья

Есть в касании ласковом том.

Вскоре ты дошла до предела

И издала протяжный крик.

Я отпрянул от знойного тела

И увидел потерянный лик.

Ты лежала, забыв о Вселенной,

Где с тобой пребывали мы,

И ни отблеска жизни тленной

Не мерцало в пучине тьмы.

Был твой взор и безжизнен, и мрачен,

Без единой искры оня…

Ни улыбки… Ни стона… Ни плача…

Ты шепнула: «Войди в меня!»

Что ж, коль время это пришло,

Я готов показать свою удаль!

Ввод…Движение, что смело

Все препятствия. Это не чудо ль?

Твоим Лоном мое естество

Было сжато со всех сторон.

И в тот миг, мое божество,

Над тобою властвовал Он.

Я менял свою силу и ритм,

Я вонзался в твои глубины.

И сиянье твоих ланит

Предвещало Исход долинный.

Но когда ты была готова

Вознестись опять к небесам,

Отодвинулся я и слово

Молвил: «Ласк твоих жажду сам!»

…Ты, очнувшись, шепнула: «Время

И для ласк моих жарких настало.

Только дар жизни нашей, семя,

Не теряй, воин мой удалый!»

Я согласно кивнул головой,

Опасаясь залиться слезами:

Словно камень, лежал, чуть живой.

С запрокинутыми глазами.

Охватив губами своими

Мое вздыбленное естество,

Ты мое прошептала имя

И сказала: «Люблю Его!

Рыцарь, Он проявляет себя,

Без упрека вступая в сраженье.

Потому, беззаветно любя,

Отдаю Ему дань восхищенья!»

…Он молчал, принимая лобзанья,

Что в забвенье ты мне дарила…

Ты Его, вызывая стенанья,

Целовала, боготворила!

А потом ты молвила нежно:

«Соком жизни меня напои!

Чтоб я радостно и неспешно

Причастилась твоей любви».

«Нет, – ответил я, – не сегодня.

А пока, милый мой дружочек,

Поласкай, если будет угодно,

С жизни Сферами мягкий Мешочек».