Алиса и другие. Сборник стихов

Микки Маузер

Сборник стихотворений разных лет – от юношеских виршей до более «зрелых» вещей, включая цикл про Кота и Алису, периодически цитируемый в Интернете.

Алиса и другие

Сборник стихов

Микки Маузер

Иллюстратор Дарья C.

© Микки Маузер, 2018

© Дарья C., иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-9651-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Творения юношеских лет

«Давай сойдем с ума…»

Давай сойдем с ума,

забудем город страшный

фaрфоровые башни

и желтые дома.

Меня пугает мир,

где сумрак обесцвечен

и неизменно вечен

загадочный кумир

на мрачном пьедестале,

где вновь Христа искали

фальшивые уста

в распятии решетки,

чей отпечаток четкий

рождает привкус стали,

как поцелуй креста.

И я листать устал

тяжелые тома.

Давай сойдем с ума.

Лунопад

Луны падают с неба

во ртутную влажность вод.

Вот

место, где ты еще не был

во сне

вместе с самим собой.

Во рту

вместо привкуса снежных зубов

нежный привкус луны,

уныл

зарешеченный воздух,

зов духов

услышит вдруг

кто-то другой

Лунопад, друг мой.

«Все кончено, осталось позади…»

А что ты понимаешь под любовью?

Разлуку с одиночеством

    И. Бродский

Все кончено, осталось позади,

не плачь – за нас уже отплакал дождь.

Синица не поет в твоей горсти,

И журавлей прерывистая дрожь

исчезла в небе. Мы с тобой одни,

но не вдвоем – теперь по одному

плывем сквозь годы, месяцы и дни.

Прости, я не доверю никому

хотя бы часть печали унести,

и ты еше воскреснешь в тихий вечер.

Ну а пока я ухожу, прости.

Прощай же, одиночество. До встречи.

Таласса-blues

Это маленький город —

его переулки,

продолжая собою

долины рек,

покидают горы,

чей шепот гулкий

тихо вторит прибою

который век,

и сбегают, до боли

вцепившись в поручни,

достигая вскоре

границ воды,

где чуть больше соли,

чуть больше горечи

от растаявшей в море

бесследно звезды.

Про зрение

С точки зрения моря

пляжи суть мертвый прибой,

что, живущему вторя,

словно зовет за собой

изможденные волны,

поседевшие с горя,

даря им покой

неподвижности полной.

С точки зрения чайки

море волнуется раз,

а гранит и песчаник

земли застыли как раз

в ту морскую фигуру,

что оживит нечаянный,

но очень печальный глаз,

оценив кубатуру.

С точки зрения пляжа

приливы с собой несут,

не подумавши даже,

той беспощадный суд

страшной призрачной тверди,

что вместо суши ляжет,

собою являя суть

представлений о смерти.

С точки зрения неба

вода и земля одно

все равно смотря где бы,

и то и другое – дно

для иных океанов,

а для рыбы и хлеба

связующий мост – вино

да прозрачность стаканов.

Нарисуй мне барашка

Нежные волны продолжают баюкать барашков —

more and more, качаются вечным ритмом…

На берегу устало валяются юбки, рубашки

среди камней, набранных мелким петитом.

Море украдкой все так же любуется лесом,

(дальше и выше) горами с намеком на снежность,

долинами, изогнувшимися лонгшезом

для капризных рек, ценящих больше внешность,

чем свое содержанье. И везде отпечатки солнца,

жадного до касаний, особенно оголенных,

отдающего взамен близости блеск червонца,

без разбора и щедро cold меняя на golden.

Засыпают барашки, им снится небесный Овен.

Опускается вечер на маленьком гидроплане,

проплывая мимо домов, башен, руин, часовен,

и зеленые звезды рисует на черном экране.

Из писем юношеству

Моя девочка, тише, это не баррикады.

Molotov-бленд подается в высоком бокале.

Хриплое горло в нежных тисках блокады

черного жемчуга… Как Вы тогда сказали:

«Quod licet pacem»? Я дам Вам свой парабеллум —

никому не поможет усталая заграница.

Потертые звезды видны даже днем на белом

небе (кителе, флаге), не позволяя сбиться

нам, перепутавшим карты Генштаба и Т