* * *

– Нет, ты просто не представляешь себе, что это значит! – Егор лихорадочно взъерошил свою и так торчащую в разные стороны шевелюру.

– Ой, Максимов, как ты мне надоел со своими крысами! – скривилась как от лимона Настенька. – Ну, и что на этот раз? Они выучили таблицу умножения? Или танцуют канкан?

– Все гораздо круче! Они не дохнут!

– Вот счастье-то какое! – хмыкнула Настя. – Поздравляю, Максимов, все крысоводы мира будут у твоих ног. Только что тебе от этого? Вряд ли заработаешь хотя бы на приличный костюм.

Настенька окинула критическим взором потертые джинсы Егора, демонстративно достала пудреницу и принялась наводить красоту. А Егор вдруг замолк на полуслове, залюбовавшись ею, даже позабыл о своих драгоценных крысах.

И ведь было от чего!

Огромные, бездонно-синие глаза Насти оттенялись густыми, пушистыми ресницами, тонкий, точеный носик гармонировал с пухлыми, идеальной формы губами, а всю эту красоту завершали великолепные пышные локоны цвета спелой пшеницы. Надо же, в который раз подивился Егор, и как это Настя выбрала себе карьеру биолога? Да при ее внешности все подиумы мира должны были бороться за честь принимать ее у себя…

– Ну, так чего там с ними? – снисходительно произнесла Настя, захлопывая пудреницу.

– А? А! Ты помнишь, пару лет назад я начал работу с гистерогидами и транскоральным излучением?

– Помню, как же не помнить, – вздохнула Настя. – Наверное, не осталось ни одного человека в лаборатории, который не попытался тебя отговорить от этой бредовой затеи. Кроме, разве что, твоей малахольной Таньки.

– Так вот, – продолжал Егор, пропустив мимо ушей ехидное замечание. – Ряд бензольных соединений гистерогидов обладает очень интересными свойствами, особенно в сочетании с транскоральным излучением…

– О-ой! – простонала Настя. – Покороче, Склифосовский, а то у меня сейчас голова разболится!

– Ладно…, – пожал плечами Максимов. – Я просто хотел все подробно тебе рассказать, чтобы сразу было понятно… В общем, ты же помнишь, сколько было шуму, когда открыли ген старения?

– Разумеется! Мы же с тобой тогда как раз на третьем курсе учились.

– Так вот, ты помнишь, в чем там была основная проблема?

– Ну, – Настенька наморщила свой прелестный лобик. – Там было что-то, связанное с невозможностью выделения этого гена. Только я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеют твои крысы?

– Ты совершенно права, – Егор полностью пропустил мимо ушей последнее замечание подруги. – Никак не получалось вычленить именно этот ген из цепочки ДНК. Казалось бы, все просто: убрал этот ген – и все, человек не стареет. Только именно с этим геном оказалась связана информация о строении организма. И именно поэтому любые попытки уничтожить этот ген приводили к тому, что нарушался механизм возобновления клеток, что, в свою очередь, вело к полному разрушению организма. А в этом-то и была основная ошибка!

Настя только вздохнула с видом христианской великомученицы, терзаемой язычниками.

– Этот ген вовсе не нужно уничтожать! Его надо только слегка модифицировать. Что, как мне кажется, мне и удалось сделать, подобрав сочетания взаимодействия гистерогидов бензола с жестким транскоралом! При таком воздействии идет постоянная экспрессия теломеразы и получается, что практически все хромосомы обрастают теломерами, как бешеные! То есть после моего воздействия обычные клетки ведут себя как раковые – делятся не несколько десятков раз, а несколько сотен. Может быть и тысяч. Я не уверен, я просто пока боюсь говорить об этом, но мне кажется, что даже можно ожидать деления нервных клеток. Это же… Это же практически бессмертие, Настя!

– Ты уверен?

– Практически да! Мои мыши, некоторым из которых уже по несколько лет, не собираются стареть и, тем более, не умирают.

– Погоди-ка, – заинтересовалась Настя. – Так что теперь получается? Теперь будущие родители, прежде, чем зачать ребенка, должны будут просто пройти курс твоей терапии, и их дети будут в сущности бессмертными?

– Нет!!! Ты не поняла самого главного! Сочетание препарата и облучения блокируют процесс старения организма в любом возрасте! Я не совсем уверен, но, по-моему, у особе