Кто плачет последним

Заветное имя сказать, начертать

Хочу – и не смею молве нашептать.

Слеза жжет ланиту – и выдаст одна

Что в сердце немая таит глубина.

Так скоро для страсти, для мира сердец

Раскаяньем поздно положен конец

Блаженству – иль пыткам?.. Не нам их заклясть

Мы рвем их оковы – нас сводит их власть.

Пей мед; преступленья оставь мне полынь!

Мой идол, прости меня! Хочешь – покинь!

Но сердце любви не унизит вовек

Твой раб я – не сломит меня человек.

И в горькой кручине пребуду я тверд:

Смирен пред тобой и с надменными горд.

Забвенье с тобой – иль у ног все миры?..

Мгновенье с тобой все вместило дары!

И вздох твой единый дарит и мертвит.

И вздох твой единый дарит и живит.

Бездушными буду за душу судим

Не им твои губы ответят – моим![1 - Здесь и далее стихи лорда Джорджа Гордона Байрона, английского поэта-романтика.]

ПРОЛОГ: Неизвестный

Но минули блаженства дни:

Я, одинокий, как в изгнанье,

Здесь буду находить одни

Бесплодные воспоминанья…

«Она ангел, – подумал юноша, – ангел во плоти. Как она грациозна, красива, мила и обаятельна».

Он в очередной раз сидел в кафе напротив университета, где она училась. Каждое утро он приходил туда в одно и то же время, чтобы проводить ее на занятия, каждый обед он встречал ее с лекций, но никогда не решался подойти, лишь смотрел на нее. Он думал:

«Боже, она слишком красива, чтобы обратить на меня внимание, я не достоин её».

Возможно, он был слишком закомплексован и застенчив для своего возраста, но когда он смотрел на нее, сердце замирало, а глаза жадно ловили каждое ее движение.

Хотя эта девушка и вправду заслуживала внимания, но, посмотрев в ее сторону, сложно было заметить толпы поклонников. Она одиноко приближалась к массивной двери университета, утрамбовывая пыль своими белыми конверсами. Золотисто-белые волосы прекрасно гармонировали с голубыми глазами, полными грусти и тоски. Юноша редко видел ее в чьей-то компании, но знал, что друзья у нее имелись. Он сам не был с нею знаком, но все равно наблюдал за ее перемещениями, читая, а точнее, прикрываясь газетой.

Мгновенная мысль – и она остановилась, так и не дойдя до входа, застыла и медленно опустилась на скамью, занятая какими-то размышлениями. Заинтересованный молодой человек, сидевший за столиком в кафе напротив, сочувственно смотрел на нее, так как лицо девушки помрачнело, но потом она забавно наморщила лобик, вскочила и со всех ног понеслась к зданию.

Дверь за ней тяжело захлопнулась, грохотом напугав прохожих. С каждой секундой улица становилась все загруженнее и люднее, машины, велосипеды, и наконец, люди сновали во всех направлениях. Стало шумно: водители сигналили, велосипедисты щелкали звоночками, что было вполне объяснимо, ведь кафе располагалось на Пикадилли-стрит, одной из самых загруженных улиц Лондона.

К столику подошла молодая симпатичная официантка с чашкой кофе. Водрузив ее на стол, она прощебетала:

– Ваш кофе. Желаете еще чего-нибудь?

– Нет. Спасибо. Сколько я должен?

– Два с половиной фунта, – промолвила она. Девушка даже не успела отвернуться, как юноша отхлебнул немного кофе и стремительно направился прочь, оставив щедрые чаевые. На улице, как всегда, было сыро и моросил дождь, но никого, кроме приезжих, это не смущало – лондонцы с рождения привыкли к слякоти, к серым тонам своего города.

Молодой человек вышел из кафе, легко перешел дорогу, а затем направился к той же самой двери, в которую еще каких-то пять минут назад вошла девушка. Юноша остановился у самого входа, нервно огляделся и скрылся за могучими дубовыми дверями старого университета.

Никто из прохожих не заметил этого маленького инцидента, произошедшего в огромном городе, среди тысяч людей. Никто не заинтересовался этими молодыми людьми, никому не было дела до чужих проблем, у каждого были свои дела, заботы, хлопоты. И только старинный университет возвышался над городом, поражая туристов и умиротворяя горожан, олицетворяя спокойствие и могущество.

ГЛАВА ПЕРВАЯ: Вечное одиночество

Британки зимне-холодны,

И если лица их прекрасны,

Зато уста их ледяны

И на привет уста безглас