***

Ты рождался под звон золотой струны,

Но решил, что звук меди тебе милей.

В том, что будет, нет кары и нет вины,

Просто ты был смелей, веселей и злей.

Это небо не рухнет на плечи враз,

Не разрушит тот дом, что ты строил сам.

Только тень пелены доползет до глаз

И даст отзвук глухой шуму, голосам,

Прорастет глубже, в мозг, обожжет язык.

Ты почувствуешь плесень в живой воде,

И густым станет воздух, что ты привык

Непрерывно вдыхать. Значит, быть беде.

Больно будет от света луны и звезд

И от солнца, склоненного на закат.

И оскалиться друг твой вернейший, пес,

А кот будет испуган и чуть-чуть рад.

И твой сын, он не станет тебе врагом,

Будет ниже, почетней, наклон чела,

Твоя дочь очень скоро покинет дом.

И однажды, какого-то там числа,

Ты откроешь глаза и увидишь свет.

И свет будет везде, и тебя к нему

Будет странно тянуть, будто там ответ

На вопрос, что не задал ты потому,

Что когда-то без умысла выбрал медь,

Выбрал путь не начертанный свысока.

Коль услышишь: «Наказан!», – не верь им, ведь

Ты дошел куда надо, не важно как.

***

Беспризорным очнешься, покинешь клеть,

сунешь мордочку в узкую щель бойниц

и поймаешь холодный и сладкий ветер,

развернувший цветной веер разных лиц,

беспричинно вздохнешь, опустив глаза,

пережив пару действий, маршрутов, схем,

сопоставишь все против, быть может, за,