В Братстве зажжённой искры. Альманах. Выпуск 5

Игорь Горич

Братство зажжённой искры (администратор, составитель – Игорь Горич) – литературное объединение на сайте www.litsovet.ru и альманах, начатый сборником в издательстве «Водолей» в 2011 году. Неэксклюзивные права на публикуемые тексты предоставляются авторами составителю. Если кто-то любит поэзию, то эта книга точно для него. Прекрасная подборка стихов и прозы. При этом все авторы разные, непохожие друг на друга.

В их числе и лучшие поэты современности.

В Братстве зажжённой искры. Альманах. Выпуск 5

Стихи и проза

Иллюстратор Вячеслав Михайлин

Дизайнер обложки Алёна Подобед

Составитель Игорь Горич

© Вячеслав Михайлин, иллюстрации, 2018

© Алёна Подобед, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-7518-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авторские разделы

Витковский Евгений. Лирика двух столиц.

Лукницкий Феликс. Возраст решений.

Валеев Равиль. Крымский цикл.

Григоров Амирам. Бежать сквозь тамбур…

Каган Виктор. И остаётся только…

Мощенко Владимир. Эта строчка.

Мельников Дмитрий. Умер дед…

Подобед Алена. Я упал вчера с горы.

Сухова Элина. Человечки

Грозный Александр. Простые слова для осеннего джаза…

Прашкивская Лариса. Сны о вечном.

Гуревич Сева. О фальши.

Лукас Кристина. Тридцатый век.

Ярославович Андрей. Пантомима слова.

Пичугин Ярослав. За край моста.

Рослов Павел. Знаете ли вы украинскую ночь?

Ирбе Саша. В час утра над Москвой.

Более подробную информацию об авторах можно найти в Интернете.

Евгений Витковский

ЛИРИКА ДВУХ СТОЛИЦ

Тянется пятидесятый псалом,

еле мерцает лампада.

Перекрестились под острым углом

два Александровских сада.

Кружатся призраки двух городов,

кружатся в мыслях и датах

вальс петербургских двадцатых годов,

вальс москворецких тридцатых.

Ветер колеблет листву и траву,

и проступает ложбинка,

та, по которой неспешно в Неву

перетекает Неглинка.

Тени и света немая игра,

приоткрывается взору

то, как по Яузе ботик Петра

переплывает в Ижору.

Это два вечных небесных ковша,

это земная туманность,

это не то, чего просит душа,

это бессмертная данность.

Можно стремиться вперед или вспять,

можно застынуть угрюмо,

можно столицы местами менять —

не изменяется сумма.

Вот и рассвет, просыпаться невмочь,

и наблюдаешь воочью,

как завершилась московская ночь

питерской белою ночью.

Память неверная, стершийся след,

временность и запоздалость —

то, чего не было, то, чего нет,

что между строчек осталось.

Белая ночь обошла пустыри,

небо курится нагое.

Две повстречавшихся в небе зари

движутся на Бологое.

МИСТЕРИЯ ЛИВНЯ

Нет ни слова о них ни в каких фаблио:

не поверит в них ум ни один недалёкий:

всей-то жизни полдня им, несчастным и.о.,

им, доверчивым врио родной Самотёки.

Впрочем, если б не дождь, никому никогда

не слыхать бы о них даже сплетен на рынке,

этих жутких быличек, о том, как вода

превращается в море над руслом Неглинки.

Поначалу ручей, чуть попозже – река,

этот ливень дорогу спешит обезбрежить.

В мутной пене плывет что-то вроде снетка,

что-то вроде ерша – водопольная нежить.

Хлещет буря, куски облаков полоща,

пляшет с молнией гром, как с сестрицею братец,

не-голавль догоняет совсем-не-леща,

рассекая косяк не-совсем-каракатиц.

Но плывет мелюзга, убедись да позырь:

упражняется пена в пустом пилотаже,

пробежал три вершка, да и лопнул пузырь,

и со всеми другими история та же.

Но и той, уцелевшей в пути голытьбе,

что умчалась на юг, весь бульвар измазюкав,

никуда не удастся нырнуть на Трубе —

там шипит и кипит водовертье у люков.

И нырнувшим приходится быть начеку,

у хозяев Неглинки не празднуют труса:

в темноте предстает чужаку-новичку

низовое болото, трясина, чаруса.

Под землей начинается путь в антимир:

здесь колодезник в черном безумье хохочет,

здесь балчужник для змей понастроил кв