Все события, происходящие в романе, имена, псевдонимы героев, а также псевдоним автора и название романа – вымышлены. Все совпадения случайны.

«Сотри случайные черты»….

А. Блок

«В Непале есть столица Катманду.

Случайное, являясь неизбежным,

приносит пользу всякому труду».

И. Бродский

«Черный человек!

Ты прескверный гость

Это слава давно

Про тебя разносится».

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу…

С. Есенин.

ПРОЛОГ К УБИЙСТВУ

1995 год, 25 октября, Челябинск

Данность для меня в этот вечер заключалась не только в анатомии окна, в которое я смотрел: стекло, расчлененное рамой, но и в сожалении, что я не рискнул пойти в баню вместе с тремя женщинами.

Строго говоря, двумя женщинами и девушкой. Алькой, Любой и дочерью Любы – Людой. Из них троих меня больше интересовала последняя. С Алькой я уже занимался сексом, с Любой не хотел, а Люда выглядела симпатично и сексуально.

К тому же, я случайно услышал, как Люба сказала: «мужа я всегда любила, да и люблю»

Мы находились в ее доме. Во дворе была баня, которую она растопила. Я хотел предложить им свои услуги банщика – похлестать веником, поддать пару, сделать массаж, но не рискнул. Если бы Люда не была дочерью Любы, то даже и не задумался бы о таком предложении. И сейчас я полулежал на диване – полупьяный и полурасстроенный. С другой стороны – еще относительно трезвый и почти довольный. Ведь мой стакан на столе в любой момент мог наполниться водкой хоть наполовину, хоть полностью, а Алька всегда была особенно горячей в состоянии подпития.

Люда ушла куда-то час назад. Иногда мы с Алькой тоже уходили – курить на улицу. Хозяйка дома не курила.

– Поэтому я и не пьянею так тяжко, как вы, – сказала она.

Но я думал, что причина была в ее габаритах. Поставь меня на одну чашу весов, а ее на другую, то я бы перетянул, но, возможно, только в том случае, если бы Фемида слишком ко мне придралась. А вот к ней она была пока благосклонна. Как и ко многим в этом году.

Но, вообще, Люба была довольно хороша. Некоторые мужчины любят как раз женщин с размерами. Лицо Любы было привлекательным. Большие голубые глаза смотрели задорно и уверенно. Два раза за вечер она пела песню со словами: «А я сяду в кабриолет и уеду, куда-ибуть», после чего задумчиво смеялась.

Люба и Алька была бухгалтерами, и сейчас обсуждали уже не очередной вариант кражи денег с того кафе, где работали, а возможности это кафе присвоить себе.

Мне это было не интересно, и я лег на диван, чтобы посмотреть телевизор. Показывали передачу про «тусовку» в московском клубе. «Поехать, что ли, в Москву?», подумал я, «с другой стороны – приехал только три месяца назад оттуда».

Кроме того, были и другие мысли. Любовь – я услышал случайно – сказала задумчиво Альке полчаса назад: «Он подрастет и, видимо, я с ним спать буду». Я понял, что она говорит о своем сыне, которому было семь лет и которого дома не было, как и его отца, явно подкаблучника.

Как можно рассуждать о таком? У меня не совсем укладывалось это в голове. И особенно – как можно так откровенно говорить об этом? Да и, в конце концов, как можно говорить, что любишь мужа и не просто пьянки проводить, когда его дома нет, но и с сыном спать?! Что происходит с людьми в этот девяносто пятый год?

Меня вывел из раздумий звонкий голос Альки. Обдумывая свои «схемы» две коллеги, не забывали об алкоголе. У Альки голос всегда становился таким, когда она выпивала чуть больше, чем надо для ее чуть менее чем «вес пера» теле, чуть вздернутом носике, чуть вздорном характере и ничуть и никогда не исчезающим самомнении.

Я случайно узнал, что она совсем недавно познакомилась с каким-то «бандюганом». На мой вопрос – не любовники ли они теперь, она уверенно заявила: «не-е»! Если бы она сказала: «Да, мы любовники!», то я бы еще сомневался, но после этого энергичного «не-е!» никаких сомнений у меня не было. Делить мне с «бандюганом» было нечего, а вот «делить» с ним Альку не хотелось – парадокс тут был поверхностный, как знания тюремного «пахана» в начертательной геометрии: на черта мне был нужен СПИД или гепатит, ведь «бандюган» колется сто пудов?