Полёты в фазе быстрого сна
Борис Викторович Сударушкин
Романтическое знакомство молодого петербуржца с юной африканкой, нелегально бежавшей в Стокгольм, и преступление, вынудившее их скрываться – это, и многое другое, повлекло неожиданные последствия… В оформлении обложки использована фотография автора Steven Pecoraro по лицензии Unsplash.
Борис Викторович Сударушкин
Полёты в фазе быстрого сна
Фоном к началу этой истории является моя первая работа после окончания Университета, а также события, последовавшие после моего ухода оттуда на преподавательскую "ниву"… А работать я начинал в Питере в "Доме Дружбы c народами зарубежных стран", что был на Фонтанке – в том самом Шуваловском Дворце, который после развала размещавшихся в нём Советских структур Обществ дружбы с зарубежными странами, Фонда мира и Комитета защиты Мира, был передан под нынешний Музей Фаберже.
В мои обязанности, кроме обычных у всех референтов Дома Дружбы дел по организации пребывания иностранных делегаций, входило также кураторство так называемой Комиссии Солидарности с народами Азии и Африки.
Дело в том , что в Питере не было отделения Советского Комитета Солидарности стран Азии и Африки – была лишь эта общественная Комиссия в Доме Дружбы, в которую входила профессура Восточного факультета, сотрудники Института Востоковедения и несколько деятелей науки и искусства, которые как-либо были связаны с международными обменами.
Вот именно это кураторство Комиссии Солидарности и познакомило меня с Авелино – чернокожим студентом Питерского "Первого Меда" из Экваториальной Гвинеи.
Вообще, для решения проблем иностранных студентов в СССР существовала отдельная организация – в Питере она называлась "Совет по делам иностранных учащихся" и располагалась в нашем-же здании Дома Дружбы. Но бюрократическая особенность заключалась в том, что иностранные студенты в СССР не были однородной массой – среди них были стипендиаты разных государств, были частные лица, а также, среди прочего, были и стипендиаты Комитета Солидарности… И вот, каждый раз, когда им нужно было на каникулы лететь на родину, они все приходили ко мне, чтобы получить печать в обходной листок, свидетельствующую о том, что Комитет Солидарности не возражает против поездки, и никаких невыполненных обязательств по линии стипендии за ними нет – такая вот формальность. Печати ставились автоматически, но процедура должна была быть соблюдена… Это была самая лёгкая из моих многочисленных обязанностей. Ничто не предвещало каких-либо осложнений по этой линии…
Но, однажды случилось непредвиденное:
Позвонили с вахты и спросили может ли кто-нибудь принять двух африканских студентов… Я попросил пропустить их ко мне и стал рыться в столе в поисках печати, будучи уверен, что речь как всегда о штампе в обходник для выезда на родину…
Но на этот раз события стали развиваться неожиданно…
Когда они вошли, я сразу узнал одного из них – Бокари был нашим стипендиатом из Первого Медицинского института. Вместе с ним пришёл африканец невысокого роста, который сразу расплылся в белозубой улыбке…
– Борис, у нас есть официальная просьба, -начал Бокари. – Вот познакомьтесь, это студент пятого курса Первого Меда – Авелино. Мы живём с ним в одной комнате в общежитии. Он хочет стать стипендиатом Комитета Солидарности…
– Этот вопрос я не решаю, – ответил я. – Вам нужно обращаться в Москву…
– Мы знаем, но там требуют характеристику по месту региональной Комиссии Солидарности, – сказал Бокари, – а это именно Вы…
Я на секунду задумался и Бокари добавил:
– Я ручаюсь за него, он сейчас Карла Маркса читает…
Меня улыбнуло, но виду я не подал:
– Я посоветуюсь, – сказал я. – Никогда таких вопросов не возникало…
Они ушли, а я понял, что надо звонить в Москву.
2
Если бы моя непосредственная начальница была на месте, она бы решила этот вопрос сама – но она была в отпуске. Председателем местного Питерского Комитета защиты мира, по линии которого я числился в штате, был поэт Михаил Дудин, но исполнял свою должность он на общественных началах, никогда ни во что не