Предисловие, написанное много лет спустя

«Самое интересное в жизни – это собственный ребёнок»…

Это правда, но… Если бы мне такое сказали до появления этого самого ребёнка – от души бы посмеялась.

Как же это – запереть себя в детскую, обречь на скитания по детским поликлиникам и молочным кухням, когда мир так огромен, так многообразен, так бесконечно интересен!

Мне повезло родиться в Воркуте, куда родители поехали за романтикой. Потом – прожила несколько лет в Томске, у дедушки – бабушки.

Каждое лето – поездки то в один, то в другой конец страны. По многочисленной родне, разбросанной от Урала, до Байкала. Подросла – стали колесить по тур. путёвкам вместе с мамой, невероятно жадной до жизни. Так вот, кто не видел тундры, Полярного Урала, тайги, Карпат, Карелии, Эльбруса, Азова, Крыма – тот поистине не видел красоты мира…

***

Зимой, конечно, сильно отравляла существование школа. Но даже в школе была душе отрада – библиотека. И нередко передо мной на парте, вместо учебника, оказывалась интереснейшая книга, не дочитанная ночью. Вернейшие друзья – Дюма, Сабатини, Волков, Стивенсон, Скотт, Бруштейн… И неодобряемый учителями Крапивин, и ещё сотни две авторов из «Библиотеки всемирной литературы». Мама аккуратно выкупала по подписке эти томики в матерчатых обложках.

***

И ещё был Дворец Пионеров – наш центр Вселенной, подарок, сделанный всем детям Воркуты к 50-летию Советской власти. Громадное здание из трёх сросшихся корпусов.

Бассейн с вышками, спортшкола, театр, несколько музыкальных и танцевальных коллективов… Картингисты, филателисты, аквариумисты, моделисты… Невозможно обойти все восемьдесят кружков, но отчётные выступления и выставки, соревнования и парады – это уж обязательно. Одна только Школа Юных моряков чего стоила!

Чем – то заниматься, помимо школы, мы были обязаны, но не припомню, чтобы эта обязанность кого – нибудь тяготила. Было, из чего выбирать!

К десяти годам мы непременно должны были научиться плавать и нырять с вышки – с пяти метров, к двенадцати – ходить на лыжах километров по десять, к пятнадцати – стрелять из винтовки… А турпоходы в пионерских лагерях – это уж само собой. Они усложнялись год от года.

Смешно теперь слышать обвинения в адрес пионерии – она-де растила солдат. Попробуйте найти бывшего пионера, для которого все эти походы – заплывы – стрельбы – костры – не лучшие воспоминания детства!

Сменив с десяток увлечений (музыкальная школа, бассейн, фехтование, КИД, ТЮЗ, литературное объединение), я остановилась на художественной школе. Это – целый мир, в который можно погрузиться надолго.

***

И вот – Ленинград. Приехала на каникулы – и поняла, что это – Город-которого-хватит-на-всю-жизнь. Только здесь хочу учиться, только здесь буду жить!

***

Это было очень непросто – конкурс в Университет – где девять, а где и одиннадцать человек на место. Нам, иногородним, старались больше «четвёрки» не ставить. «Недотянули» полбалла до дневного – к вашим услугам вечернее отделение – и стройка, больница или фабрика. Ленинграду нужна рабсила.

***

При оформлении на ткацкую фабрику – неизбежный медосмотр. «Вы знаете, что резус у вас отрицательный?» – спросил меня врач.

– Нет… А что это значит?

– Это значит, что у вас не должно быть больше двух детей. Третий здоровым уже не будет. Если вообще родится живым…

Кажется, я захлопала глазами от такой неожиданности. И уточнила:

– А аборты считаются?

Врач – я увидела – едва не рассмеялся. Но постарался ответить серьёзно:

– Считаются.

Самая своевременная информация, полученная мною в жизни. В семнадцать лет я поняла раз и навсегда, что ребёнок у меня может быть только законный – желанный – долгожданный. Случайности исключены.

***

Три года работы на ткацкой фабрике, жизни в рабочем общежитии, научили меня не только работать, не только зарабатывать и считать денежки, Не только распоряжаться драгоценным временем, но и гораздо более важным вещам – сосуществовать с людьми, случайными в твоей жизни. Неинтересными, зачастую примитивными. Помнить, что они – явление временное, никого не раздражать, не создавать конфликтов, а если получится – то и порадовать их ч