Пролог

Восемнадцатого марта пошёл снег. Холодно было так, что казалось, зима не просто так вернулась, а с подозрительными и преступными намерениями: убить весну, закопать в мёрзлой земле и царствовать вечно. Лысоватый мужчина средних лет рассматривал через стекло летящие снежинки и вечно бегущих к остановке метробуса «Боровицкая площадь» людей. Они были похожи. Холодные, колючие, вечно бестолково кружащиеся и не знающие цели этого бесконечного и бессмысленного танца.

Сегодня ведь праздничный день, тридцать третья годовщина присоединения Крыма, но праздничных лиц не видно. Видно, никто не понимает, как нужно праздновать заполучение Россией вечного геморроя. А погода всегда чутко реагирует на настроения людей. Это явление стало проявлять себя, как только количество людей перевалило за миллиард. А после десяти миллиардов вышеуказанная взаимосвязь стала очевидна для всех, кто смотрел на этот мир пристально, пытаясь понять законы и закономерности жизни. Именно к таким людям относился наш антигерой.

Ну, о том, какой он плохой человек, вы ещё узнаете. Возможно, вы решите, что он самый плохой человек в истории человечества. Даже хуже Гитлера. Воля ваша. А пока хотелось рассказать о его хороших чертах. Вот Гитлер был хорошим художником, пока не стал Гитлером. А после того как стал, он, естественно, уже не имел права быть хорошим художником. Поэтому все обнаруженные американскими оккупационными войсками картины фюрера были помещены в спецхранилище и хранятся там по сей день с такой осторожностью, как будто они заражены опасным вирусом.

Это большая глупость. Талант художника, любого творческого человека, никак не связан с его личностью, с качествами его характера. Часто он даже противоположен этим качествам. Талант – это всегда возможность преодолеть личное, ограниченное и вырваться на свободу. И когда происходит такой прорыв – рождается гений. Но чаще борьба вечного и временного бывает неудачной, и тогда мы говорим, что этот художник закопал свой талант в землю. А он ничего не закапывал, жил себе, как все, и сам не заметил, как занесли его пески времени.

Поэтому без зазрения совести хочу здесь привести одно из стихотворений мужчины, глядящего из окна своей крошечной квартирки на автокортеж Протектора, въезжающего в Кремль через Боровицкие ворота. Это зрелище всегда вызывало в его душе творческий подъём, навевало мысли о вечном. Вот и в тот день его посетила муза, в последний раз. Потом, когда он поймёт, что может решить судьбу человечества, ему станет не до поэзии.

Стемнело так рано. Скажите, вы знали,

Что вместо весны будет снег?

Снежинки от света во тьму убегали,

И был предначертан их бег.

И сам я, похищенный силой природы, —

Снежинка в метельной толпе.

Летели навстречу светлые годы,

И вдруг всё исчезло во тьме.

Нельзя обернуться в момент вдохновенья,

Заметив свет за спиной,

И в тёмном проёме стихотворенья

Встретиться с прежним собой.

В этой вселенной, засыпанной прошлым,

На тысячи дней, навсегда

Нет двери в лето. Есть только окошко,

И мальчик глядит из окна.

Глава первая. Роман

Аггель шла по фуд-корту. Уверенной и энергичной походкой она направлялась туда, откуда доносились аппетитные запахи свежеприготовленной пищи. Её немного раздражала пресловутая открытая политика сети ресторанов здорового питания «Зеро». Она не могла понять, где находится: ещё в зале для посетителей или уже на кухне? Перегородок, отделяющих одно пространство от другого, не было. И только когда она прошла зону приготовления пищи, наткнулась на первую перегородку: стеклянную, с широкими автоматическими дверями, которые перед ней не открылись. «Вот и конец „открытой политики“!» – с удовлетворением подумала девушка.

С другой стороны стекла к дверям направился молодой человек в сером костюме. Перед ним двери открылись. Внешность у него была довольно примечательная: высокий, широкоплечий, тёмно-каштановые волосы гладкими волнами спускались почти до плеч. Они очень удачно обрамляли удлинённое, интеллигентное, немного бледное лицо. Небольшая бородка и усы отпущены ради солидности, скорее всего, ещё очень молодым человеком.

Большие проницат