Бомжара

Олег Викторович Петухов

Сатирический рассказ в духе черного юмора. Пародия на крутой детектив.Содержит нецензурную брань.

Леха и Серый, рядовые росгвардейцы, тряслись в грязном изнутри и снаружи уазике с распахивающимися на ходу дверцами в отвратительном настроении. Спозаранку в патрулирование с пистоном от начальника:

– Мне нужны палки, долбоебы! – вопил боров с пунцово-красной рожей. – Нехуй хуем груши околачивать. Мне нужна статистика, ебаные вы в рот. Где статистика?

Гвардейцы тоскливо разглядывали потрескавшийся асфальт на плацу. Они твердо знали, что статистика там же, где и палки. В пизде у них статистика, вот она где.

Майор был не согласен с таким подходом в принципе:

– Короче. Вы оба, долбоебы, пиздуете на маршрут и без двадцать-двадцать даже рыла не показываете. Берите пленного. Мне похуй, где вы его возьмете, но в зверинце чтобы сидела обезьяна! Это понято?

Леха крутил баранку, пот стекал по лицу, заливая глаза. Последствия вчерашней пьянки и ожирения. Серый, худой, как жердь, мрачно ковырялся в телефоне. Улицы были безнадежно пусты и унылы.

– А давай к Гаврилюку завалимся, – с надеждой в голосе предложил Леха. – К девяти он уже на рогах.

Серый помотал головой:

– Помер Гаврилюк. Упился. Сердце не выдержало.

– Земля пухом. А беспроигрышный вариант был. Жаль. Мы его бывало к судье возили, потом на пару суток в обезьянник, а он просыпался уже дома и нихера не помнил.

– Да, – согласился Серый. – Халява кончилась.

И тут взгляд Серого цепляет чудо. Вот, вот когда сбываются молитвы! Бог есть, решает он:

– Тормози!

Леха бьет по педали тормоза, иначе уазик не остановится, и с ушераздирающим скрежетом боевая гвардейская колесница останавливается через каких-то тридцать метров. Что в общем-то тоже чудо.

Где, что? – потеет Леха.

– Вон же, вон же, – тычет пальцем в ветровое треснутое стекло Серый. – Бомж! Наш он, наш.

Они с азартом выпрыгивают из пыльной колымаги и окружают пленного.

– Ваши документы, – хрипит Леха, ловя ртом воздух. – А, все ясно, оформляем!

Бомж, мужик средних лет, в затертом и замызганном пальто, почему-то подпоясанном веревкой, никак не реагирует. Просто стоит и задумчива смотрит на гвардейцев в бронежилетах, касках и с автоматами. Его лицо, как у всех бомжей во Вселенной, кирпично-красного цвета, продубленное ветром, морозом и солнцем. Редкая бороденка спуталась, волосы на голове стянуты в хвост. И только льдисто-голубые глаза смотрят пристально и спокойно.

Серый решает пропустить формальности:

– Что принимали, алкоголь, наркотики?

Бомж не отвечает.

– Так, сопротивление сотрудникам при исполнении, – констатирует Леха, продолжая потеть. – Короче, пакуем его по двадцать-двадцать.

Они берут бомжа под руки, хотя тот не упирается, и тащат к уазику. Отомкнув заднюю дверцу, запертую на висячий замок, гвардейцы заталкивают пленного в крохотный отсек, едва в полметра, где можно примоститься с двух сторон на узеньких сиденьях. Захлопнув дверь, вешают замок и запирают его на ключ.

Они бросают каски и автоматы на заднее сиденье и в отличном настроении залезают на свои места.

– Медаль не обещаю, но ебать сегодня не должны, – мечтательно говорит Серый, и Леха с ним полностью согласен. Улыбка идиота не сходит с его лица, даже когда он замечает чудовищную вещь, а Серый и рад его подъебнуть. – Леха, ты нахуя ее заглушил?

Вопрос был на миллион долларов. Вся их гвардейская богадельня прекрасно знала, что боевой уазик заводится только один раз, утром, по холодку, и глушить его можно только по вечерней прохладе, сдавая смену. Азарт погони сыграл с Лехой злую шутку.

– Ты заглушил, – безапелляционно заявил Серый. – Тебе и заводить.

– Как эту поеботину заведешь? – тоскливо заскулил стокилограммовый Леха.