Глаз всеобъемлющий

Иосиф Гальперин

Стихи, собранные в эту книгу, ранее печатались в периодике России, Болгарии, Германии, США, но ни в одну из прежних семи поэтических книг Иосифа Гальперина не входили. В основном они написаны за последние годы в болгарском селе Плоски, часть из них издательство «Скифия» выпустило в составе 11 тома «Антологии живой литературы». История, философия и интимная лирика сплавлены в этих стихах единым взглядом зрелого поэта.

Иосиф Гальперин

Глаз всеобъемлющий

© Гальперин И., текст, 2018

© Л. Цуканова, фото, 2018

© Издательство «Скифия», 2018

* * *

Почти полвека назад в общежитии журфака сложилась компания студентов, приехавших из разных концов страны в Москву с одинаковым желанием: писать. Кто-то не скрывал надежд на художественное слово, кто-то говорил лишь о журналистике, но каждый стремился быть точным и самостоятельным. Потому что мы ощущали себя посвящёнными. Допущенными к слову.

Мы до сих пор ощущаем единство с теми, кто жив, с теми, кого нет. Мы делились написанным без боязни быть непонятыми и без желания подладиться под чьи-то вкусы. А ценили мы одних и тех же непохожих авторов, поэтов и писателей. Ценили, но не подражали, считали, что не все еще сказано, что мы обязаны найти что-то своё. Поэтому к моде на постмодернизм оказались непричастны.

Я несколько лет назад писал о творчестве Иосифа Гальперина. Готов и сейчас повторить эти слова.

Вот, кажется, прошумел и укатил постмодернизм – и нет его на горизонте. Но мировой просцениум вряд ли будет пустовать долго. И вот стоит поэт на пороге этого мира и то с недоумением, то с презрением смотрит на беспрерывную смену вех, переживает, участвует, отвечает. С позиции мудреца, конечно, смотрит, говорит умные проникновенные вещи. Его как будто не слушают, но слышат.

Иосиф Гальперин давно в поэзии. Мне внятна его серьезная и трезвая интонация, понятна его забота – сохранять свою отражающую способность в чистоте и спокойной ясности. Что сегодня редкость. Редкость быть верным себе, своему однажды сделанному выбору. В этом качественная особенность и будущность его поэзии.

    Иван Жданов

В беспробудных лесах

«…А это тень неба в тебе…»

…А это тень неба в тебе,

отпечаток скрижали, тавро,

оттиск двойной спирали,

скрученной вечной пряхой.

Ты чувствуешь только одно –

холодно или тепло,

да и то – неточное знание,

особенно, если родился в рубахе.

Тени идут по лицу,

проходят, оставляя лыжню морщин.

До следующего облака

дотянуть бы неутолимым.

Ты видишь развёртку радуг

без целей её и причин.

Облако выглядит богом,

особенно, если лежит на Олимпе.

«Тени бабочек, тени мальков…»

Тени бабочек, тени мальков,

по струящейся амальгаме

с двух сторон пролетают пред нами,

как две эры на стыке веков.

Так по ленте сетчатки летят

тени будущего и былого:

изнутри подымается взгляд,

каждый раз рождается снова.

Даже если обычная мгла

поутру раздвигает завесы,

ты же помнишь: рассвет интереса

пред тобою строчка зажгла.

Не обещан успех наперёд,

что завещано – сбудется вряд ли,

только тень оживёт, какую найдёт

точный глаз на вздрогнувшей глади.

Путь наверх

Когда и луковки, и шпили

разжаловали и спилили,

то потолок прямоугольный

закрыл колодец колокольный,

проход наверх заколотили –

и чердаки забили пылью.

Когда нас снова удивили

дезабилье и изобилье

летящей облачной артели,

её понять мы захотели,

но дирижабли-монгольфьеры

в свою не посвятили веру.

И только дождь струной холодной

и абрис дерева бесплотный

нам открывают путь наверх.

По луже – дрожь, по морю – волны,

а мы оторваны, безмолвны.

Но ласточка сшивает всех.

    Ньюкасл – Йорк, 16.07.2010

«Месяц хмарь, двунадесятое число…»

Месяц хмарь, двунадесятое число,

сотни лет – и тьма, и тьма, и тьма,

снег не снег, дороги развезло –

это плачет по тебе тюрьма,

это вязнет на суглинке свет,

это вянет на подзоле мысль,

это гаснет человеч