Погибель

Алексей Николаевич Наст

"Погибель" четвертый роман тетралогии "Нашествие". Жестокий, кровавый Xlll век. Монголы громят русские княжества, а после, неудержимым потоком разливаются по Европе. Воевода Семён и нойон Аян – давние добрые друзья. Но так было до войны. Теперь они непримиримые, яростные враги, и на первом месте у них личные счёты!

Тетралогия: Нашествие монголов.

«»»»»»»»»

Декабрь 1237 года

…Чёрные всадники, бесчисленной колонной, выгибающейся змеёй, рысили, по утопающей в снегах, степи. Над недалёким березняком кружили тучи воронья, громким карканьем накликая беду.

Трескучий мороз мешал дышать. Лошади и всадники в лисьих малахаях покрылись колючим инеем. Клубы пара поднимались над войском. То тут, то там слышались гортанные выкрики, проносящихся вдоль войска, порученцев-туаджи.

От топота сотен тысяч копыт гудела земля. Движение войска было неукротимо, не было силы, способной остановить этот страшный вал…

«»»»»»»

Четвёртый роман тетралогии:

ПОГИБЕЛЬ

«»»»»»»

Бату привёл к Рязани тумены Орды, Гуюка, Мунке, Кулкана, Кадана, Бори и тумен китайцев с осадными машинами. Кыпчаки Орды уже успели сцепиться с орусутами у стен, желая на их плечах ворваться в город, но бой был упорный, а, заметив князя Романа, Орда загорелся желанием захватить последнего рязанского князя, и орусутов начали мягко оттеснять в поле, захлёстывая кольцом.

Бату вспоминал это и злился – кыпчаки, есть кыпчаки – рязанцы разрубили кольцо, нанеся огромный урон, и ушли на север. Орду готов был преследовать разбитые остатки орусутов до конца, но Бату отозвал тумен под стены – на севере бежавших перехватят Субедей и Берке. Но всё равно, осада началась с неудачи. Успокаивало другое – в Рязани князей нет. Может, удастся захватить город малой кровью. Он вырежет всё население, и оставит после себя пепелище. Так Чингисхан наказывал упорных тюрок во время похода на Хорезмшаха. А Бату собрался превзойти великого деда, превзойти во всём, даже в жестокости…

Стояли ветреные дни. Татары охватили Рязань кольцом. Сразу же полезли на валы, но, поняв, что драться придётся серьёзно, схлынули.

На стенах теснились защитники. Завязалась перестрелка – от воя стрел закладывало уши.

Бату отозвал тёмников и тысячников в свой шатёр. Все были предельно сосредоточены. Бату потребовал, чтобы подготовка к штурму велась основательно, как при штурме Биляра и Булгара. Отпустив нойонов, остался один. Разум мучил вопрос: насколько упорным будет сопротивление орусутов? Первые столкновения показали, что здесь нет середины – бьются до смерти. Что ж, до смерти, значит, умрут…

Аян с тревогой следил за бурной суетой вокруг города – тумены слажено готовились к штурму. Город будет взят и разрушен. Интересно, сколько воинов сложат головы на его стенах? Глядя на ярость защитников – не мало. А он? Умрёт ли он? Последний год войны проявил в нём открытое нежелание быть живым. Он никогда не сможет отомстить за смерть единственного брата. Берке, словно в насмешку, взял его к себе, держал рядом, но рабская душа прятала мстительный порыв, рука не тянулась к сабле. Что же это? Боязнь смерти? Ведь его убьют после отмщения. Почему он не в состоянии убить Берке? Или рок – дети Чингисхана, как боги?

Аян был благодарен Бату, что тот забрал его к себе, подальше от улыбок Берке, от напоминания о своём бессилии.

А вокруг стучали топоры – согнанные с деревень орусуты рубили лес – Бату приказал окружить город и войско частоколом, чтобы никто из защитников не ушёл от ярости монголов. Другие пленники, под градом стрел, сваливали в ров снопы хвороста. Монгольские лучники прицельно били по стенам, но не долго – с отмороженными пальцами убегали к кострам. Плотники строили дощатое укрытие над тараном у городских ворот. Китайцы устанавливали пороки, готовили камень и чурбаки, вымоченные, для тяжести, в воде, чтобы крушить стены, наполняли горшки нефтью – их будут забрасывать горящими факелами в город. Всё деловито, слаженно.

Ночью начался обстрел города из камнемётов. Глыбы, там и тут, расшибали брёвна наружных