Зимние узоры

Буря

Буря плетью в окна била,

Поднималась на дыбы,

Завывала и трубила,

Гнула сосны и дубы.

До утра она гонялась

По лесам и берегам,

Белым шлейфом поясалась,

Снег стелила по лугам.

Хохотала и свистела,

Видя голые стволы,

Так довольна, что раздела

Парки, рощи и сады.

Надорвавшись, потеряла

Белый шлейф и белый плат

И к обеду перестала

В трубы дуть и бить набат.

Присмирела в голой роще

И решила отдохнуть.

Тихий ветер буйной тёще

Преградил, стесняясь, путь.

Бушевала ночью вьюга

Бушевала ночью вьюга

И клюкой стучала в дверь,

Зверем выла на округу,

Била в окна. А теперь,

След оставив, в белом платье

В лес умчалась и в поля.

Подставляла ей в объятья

Плечи грустная земля.

И в смирении покорном

Приняла она покров

Снега белого, а чёрный

Ей пора сменить альков.

Как невеста, в подвенечном,

Присмирела под фатой…

Я задумалась о вечном,

Сидя в комнате пустой.

Лютень

Это февраль… с пронзительным ветром,

Несильным морозом, но хлёсткий и дерзкий,

Это февраль все пути заметает,

Лезет в рукав, до костей пробирает.

Ноги озябнут – ты будто разутый,

Это февраль. По-славянски он лютень.

Щиплет он щёки и уши морозит,

Белой позёмкой сугробы заносит.

Студит и дует, дует и студит,

Будто конца зиме этой не будет.

Это февраль, он холодный невзрачный,

Лютень есть лютень, как злыдень он мрачный.

Месяц короткий напорист и крут.

С вьюгой сварливой февраль торопливый

Вместе гуляют, об рУку идут.

Вместе гуляют и вместе спешат,

Зиму они, наконец, завершат.

Безумный снег

Там, где хлопьями снег закружится,

Смело властвует сразу зима.

Кутерьма – словно вечер ложится,

А снежинки сошли как с ума.

Укрывают большие наносы

Новым пухом, пушистой каймой.

Снег валИт без нужды и без спроса,

Просто так, одержимо-шальной.

Всё в снегу… Не видать тротуары,

На дорогах – завесой сплошной.

Безнадёжно, зажжённые, фары

Освещают лишь путь небольшой.

Осторожно, шофёр и прохожий!

Шутки плохи в такую пургу.

На обочине ёлки похожи

На десантников белых гурьбу.

И от этого как-то спокойно.

Чутко слушаю ритмы движка,

Мы с тобою, старушка, достойно

Пробежим этот путь. А пока

Включим музыку Баха и печку.

Ну а снег залепил всё стекло.

Через час мы приедем к крылечку —

Дай-то бог, чтоб в пути повезло.

Суровая

Пушисты снежные шарфы

На шеях озябших улиц,

Платят послушно штрафы

Шины – не переобулись.

Лужа – каток на асфальте,

Крыша – шляпа из фетра.

На тополе рваное платье

Бесстыжим задрано ветром.

Подкралась, суровая, гордо.

Нагрянула – застудила

Переулка горбатого горло

Там, где осень бродила.

Рассвет особый в феврале

Рассвет особый в феврале,

Какой-то медленный, тревожный.

И снег лежит на всей земле,

Но только утром осторожно

На низких мрачных небесах

Висит рассвет косынкой серой.

Когда ещё огни в домах,

Восток светлеется несмелый.

Заря старается помочь,

Косынку ярким освежает,

И темнота уходит прочь,

Пролитых красок не смывая.

Их не собрать и не отмыть,

Не застелить куском тумана:

Февраль задумал подарить

Посадский плат весне желанной.

Летят последние страницы

Летят последние страницы

С декабрьских календарей.

Стучат копытом кони-птицы

У года нового дверей.

А в их санях, готовый к встрече,

Сидит серьёзный Дед Мороз.

Последний года встретить вечер

Решает с каждым он вопрос.

Он разобрал свои гостинцы

И разложил по адресам:

К одним уж где-то свита мчится,

Ну а к другим приедет сам.

Другие – то, конечно, дети.

Их письма долго он читал,

Чтоб в этот лучший день на свете,

Никто напрасно не мечтал.

Ведь он живёт, покуда верят

И в чудеса, и в волшебство,

Он знает, что за каждой дверью —

Зелёной Ёлки торжество.

Горят глаза, сияют лица,

Когда вдруг посох застучит,

И вера, что ОНО случится,

Как бой курантов зазвучит.

Все столы уже накрыты —

Скоро будет пир.

У зимы большое сито,

Множество гостей.

Будьте все здоровы, сыты —

Праздник у дверей!

Ах ты, зимушка-зима

Ах ты, зимушка-зима,

Белая подружка!

Все тропинки замела,

На холмах – подушки.

На полях лебяжий пух —

Белые перины.

Скрип полозьев режет слух,

Режет глаз равнина.

Всё искрится серебро