Однажды в деревне. Сборник рассказов

Наталья Владимировна Мозилова

Сборник "Однажды в деревне" окунёт вас в мир русского села: противоречивый, очаровательный, уютный. Автор книги постарался показать щемящую радость прошлого и парадоксальность настоящего. Период повествования – начало 90-х – наши дни. Если у вас было деревенское детство, если ваши бабушки там живут до сих пор, если вам хочется на мгновение вырваться из обыденного мира и вспомнить вкус парного молока – эта книга ваш верный путеводитель. Для широкого круга читателей.

СЕЛЬСКАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ

1.

Семьдесят седьмую годовщину революции семья Расторгуевых и их гости встречали в бане. Это не было традицией. Каждый год седьмого ноября они не собирались на скамейках и пологах. Они не ходили в простынях, как в тогах и не цитировали под пиво Ленина. Так распорядился случай.

Седьмое ноября – большой праздник в деревне. Кто не бывал в селе на Октябрьскую, считай, жил зря. После распада Союза её отмечали с особым настроением: истинные коммунисты и их дети садились у телевизора, ругали власть и вспоминали резко посветлевшее прошлое. Отныне натуральные хозяйства крестьян-единоличников и горожан, сбежавших от надвигающегося капитализма, держались только именами Ленина и Сталина. А кого ещё можно было противопоставить Горбачёву, Ельцину и своре косноязычных жутко далёких от народа политиков? В Бога ещё верить не привыкли, а в вождей не отвыкли.

Дата резкого исторического разворота перестала быть выходным днём. Новые власти чурались любой связи с советским прошлым. А что делать русскому народу, если три поколения его в начале ноября праздновали и веселились?

Сергей и Людмила Воробьёвы вырвались в деревню на выходные, а на седьмое, которое выпало на понедельник, взяли отгул. По этому случаю глава семейства Расторгуевых – дядя Егор – заколол барашка, его жена Марина напекла пирогов, и все готовились праздновать с выпечкой, самолепными пельменями и бутылкой самогона. Но тут дядя Егор, хозяйство которого всегда строилось по принципу «что хромает – то идёт», вдруг вспомнил, что он не убрал на зимовку пчёл. Надеялся достроить омшаник, но осенние хлопоты навалились все разом, морозить стало уже с конца сентября, а в середине октября выпал снег. До сего дня улей стоял в предбаннике, но это же не по-хозяйски, помёрзнут. Решили перенести его в подвал.

– Давай-давай, – кричал Сергей, подгоняя Егора. Улей хоть и весит не более 60 килограммов, нести его неудобно, прихватиться не за что.

– Что давай? – огрызался Егор. – На вот, иди вперёд, я тебе место уступлю! Не чуешь что ли, какую гробину тащим?

Сергей, конечно, не чуял. Его рост сантиметров на двадцать превышал рост Егора. По законам физики вся тяжесть ложилась на руки хозяина. Гость пожал плечами и поменялся с Егором местами. У крыльца Сергей поскользнулся и упал. Следом на него улей. Мужчина выругнулся. В ящике послышался тревожный гул. Егор упал на улей следом.

– Чай, смотреть под ноги надо!

– А я не смотрел что ли? – отозвался Сергей и поспешил поменять тему. – Ого они там! я думал спят…

– Ага, спят. Они там мёд жрут, да «интернационал» поют. Всё! Хватит валяться, понесли уже!

И мужчины снова поменялись местами, преодолели крыльцо, сени, внесли в дом. Но в подвал улей влезать не хотел никак. Крыша застряла в проёме. Сергей развернул ящик и стукнул по ней кулаком.

– Раз, два, три! Давай, тащи! – улей погрузился в подвал. Егор стал тянуть его изо всех сил. Крышу пчелиного домика приподняло. Несчастные насекомые, разбуженные падением улья, а затем ударами Сергея, полетели на свет. Сотнями.

Женщины побросали пельмени и с криками побежали на улицу. Дети играли в комнате,

– Костя! Света! Юля! Быстро из дома! – кричала Марина, из дверного проёма. У неё с детства аллергия на пчёл. Вынести своих детёнышей из избы, захваченной полосатыми разбойниками, она не могла. Женщина открыла дверь и ждала, когда дети сообразят, что произошло. Дети выбегали одетые, как при пожаре: у первого валенки обуты неправильно, другой – без штанов, у третьего – вообще одна нога босая.

Тем временем пчёлы разлетелись по всему дому. Как пьяные матро