Сдавайся, я твой

Дарья Фаталина

Алёна узнаёт об афере, которую планирует муж – в ней может пострадать друг её родителей. Она пытается помешать мужу, но он обходится с ней очень жёстко. Через некоторое время Алёна переезжает в Калининград, чтобы начать новую жизнь подальше от Москвы. Но там они с сыном случайно встречают на побережье человека из прошлого – одного из помощников мужа, который участвовал в их похищении. Он сожалеет о сделанном и ищет прощения, но Алёна не спешит довериться бывшему врагу.

Сдавайся, я твой

Глава первая,

в которой объявляется непрошенное прошлое

«Вот и осень», – думала Алёна, глядя на почти невидимую линию горизонта, где волны серо-зелёного цвета почти сливались с низкими тучами. У берега мелькали клочья грязной пены и сорванные ветром ветки. Накатывая на берег, море усердно полировало их, срывая остатки листьев, и Алёна засмотрелась на это непрерывное движение. Отходя, вода обнажала влажный песок с редкими крупными камнями. Камешки помельче скопились ниже, там, где на их края наступали голыми пятками те немногие, кто в первых числах сентября решался хотя бы зайти – о том, чтобы поплавать, и речи не было – в Балтийское море.

От воды тянуло холодом, а может быть, ей просто так кажется. Тепло здесь бывает редко, и никогда – жарко. Даже летом, в июле или августе, в самые солнечные дни стоит выйти на берег – и по спине бегут мурашки, хочется скорее завернуться во что-нибудь тёплое, желательно в свитер. Чтобы загорать на Балтике, нужно быть закалённым – или уходить подальше от моря, в дюны или под защиту деревьев, куда не проникает пронизывающий солёный ветер.

Она поёжилась, когда очередной порыв защекотал вытянутые ноги, и посмотрела на деревья за спиной: нет ли в небе над городом просвета. Нет, солнце не показывалось. А к вечеру наверняка и дождь пойдёт…

– Мама! Мам, иди сюда, посмотри, что я нашёл… Это янтарь, настоящий!

Алёна обернулась на крик сына, собираясь сказать, чтобы не мочил ноги в холодной воде, но было, конечно же, поздно: увлечённый своим делом собиратель зашёл в море едва ли не по колено и горстями зачерпывал песок вперемешку с мелкими камешками и осколками ракушек. Придётся переобуться и сменить штанишки, а ведь и получаса на пляже не пробыли. Не ребёнок, а наказание, привычно улыбнулась про себя Алёна, нехотя поднимаясь с постеленного на песок коврика и направляясь к воде. Мягкий влажный песок холодил босые ноги.

– Ну что ты так долго! Смотри скорее, мам… Мы разбогатеем?

Никитка зажал в мокром кулаке желтовато-коричневый камешек, один из миллиона, которые море выбрасывает на берег. Никакой это, конечно же, не янтарь. Но туристы их собирают килограммами, увозят с собой в пакетах и рюкзаках.

– Нет, молодой человек, мы разоримся. На твоих штанах, – доверительно сообщила она, – и на обувке! Ты зачем кроссовки намочил? Я же просила не заходить в воду, она холодная.

– Купаться нельзя, заходить нельзя… Я же не могу, как ты, книжку читать! Мне играть нужно!

– Какой ты ворчливый у меня, котик. Ну, не сердись. Скоро научишься читать как следует – и больше скучать не придётся. А теперь пойдём домой, переодеваться…

– А потом?

– А потом… не знаю, посмотрим. Можем пойти уток покормить на пруду.

Трудно было назвать прудом нечто, напоминающее скорее широкую мелкую лужу на окраине посёлка, но с недавнего времени там и впрямь поселилась пара печальных уток, которые целыми днями кружили по поверхности мутного водоёмчика. Удивлялись, наверное, как их туда занесло, но почему-то не спешили улететь.

Радуясь, что смогла придумать завлекательное для ребёнка занятие, Алёна ещё раз напомнила про необходимость вернуться домой, и пошла собирать вещи. Опустившись на колени, она укладывала в пляжную сумку книгу и нехитрый провиант, когда за спиной раздалось неловкое покашливание и мужской голос неуверенно спросил:

– Алёна? Это вы?

У неё вдруг зазвенело в ушах, что-то словно отсекло все звуки внешнего мира – вместе с этим проклятым голосом, который она навряд ли когда-нибудь забудет, как не забудет и ту бессильную ярость двухлетней давности… Вот только сейчас Алёна чувствовала, что дрожит не