Странный сон

Бердах нежно провёл кончиками пальцев по моей щеке и поцеловал, едва коснувшись губ, затем откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, произнёс: «Вот и свиделись, Лана. Прощай». Окутавшее желание и ожидание большего не хотели отпускать тело и я, подавшись вперёд, попыталась обнять его, но он растаял как мираж. Руки хватали пустоту.

Закричала и проснулась. Не понимая, что со мной происходит, минут десять лежала с закрытыми глазами, пытаясь восстановить последние кадры сна, но видела только как Бердах исчезал, превращаясь в прозрачную дымку. Его слова звучали в ушах. Почему он с такой грустью произнёс: «Вот и свиделись»? И почему сон был как реальность? Комок слёз подкатил к горлу и застрял, не решаясь вылиться наружу. «Нужно взять себя в руки. Это был всего лишь сон. Глупый сон замужней бабы, соскучившейся по романтическим свиданиям, сон идиотки, лелеющей воспоминания о прошлом», – успокаивала себя, не давая слезам выхода. Потянувшись к полке над кроватью, достала пульт управления и включила музыку. Выполняя простые упражнения в постели, старалась не думать о странном сне, уйдя в вытягивание носочков, пресс и равновесие. Но воспоминания уже текли непослушным ручейком, унося в прошлое.

В то пыльное и жаркое лето я хотела только одного – чтобы меня оставили в покое. А они – коллеги, начальство, родители, – не замечая моего заморенного вида, наседали со своими приказами, просьбами и советами. Слившись в один липкий рой, они жужжали вокруг, вызывая аллергический зуд и злость. Нужен был хороший ледяной душ в виде трудового отпуска, который я не брала уже четыре года.

Шеф, вертя заявление в сморщеных, старческих руках, тяжело вздыхал и что-то недовольно бубнил себе под нос. Затем поднял на меня выцветшие глаза и спросил:

– А зачем тебе отпуск? Ты же молодая ещё, чтобы отдыхать. Кто останется в отделе за меня на следующие два месяца?

Я опешила.

– Как это за вас? Вы же на работе сейчас. У вас отпуск только в сентябре, – спросила, уже догадываясь, что он хочет смыться куда-нибудь подальше от этой дикой жары.

– У меня заслуженный отпуск на два месяца как ветерану. И вообще, почему я должен оправдываться перед тобой? Что за наглость? – вскипел шеф.

Я молча взяла своё заявление и порвала на кусочки, швырнув пустые надежды об отдыхе в корзину для бумаг. Расстроенная, ушла в свой закуток, где и дала волю слезам. Девчонки из отдела примолкли, шепотом обсуждая хитрого шефа, уходящего в отпуск по два раза в год и обязательно на два месяца – летом и зимой, – чтобы не ходить на работу в самые отвратительные времена, пережидая их дома или в санаториях. Зато вместо себя он оставлял меня, предлагая использовать законный отпуск в октябре, когда на дворе дожди, или в апреле, когда и дома-то усидеть невозможно. Все знали, что я не хочу отдыхать в эти месяцы, но приказ начальства не обсуждался, и мне приходилось терпеть несправедливость, глотая слёзы и мечтая когда-нибудь отдохнуть от калькулятора и бухгалтерских папок.

В знак протеста ушла с работы раньше шести вечера. Двигалась короткими перебежками от тени одного дерева к другому, желая только одного – побыстрее оказаться дома, где меня ждали прохладная комната и катык[1 - Катык – кислая простокваша в Средней Азии.] в холодильнике. Вспоминая разговор с начальником, снова ощутила себя круглой дурой. Опять меня обвели вокруг пальца, да ещё и обвинили в наглости. Придётся таскаться по солнцу на работу, сидеть в душном кабинете с утра до вечера, задыхаясь без свежего воздуха и считать, считать, считать, прибавляя и уменьшая, вычитая налоги и приплюсовывая премии. А можно взять и уволиться. Просто написать заявление об уходе и перестать ходить на работу. Эта мысль показалась настолько дикой, что я даже испугалась. Придёт же такое в голову от изнуряющего зноя и раскалённого солнца. Да у меня кроме работы ничего и нет, даже хобби никакое не сохранилось с детства. Господи, как я докатилась до такой жизни? А ведь мне скоро тридцатник. Ни мужа, ни детей, только эта проклятая работа. Мысли прервал звук тормозящей машины. Оглянувшись, увидела нашего нового инженера Бердаха за рулем е