Неизведанная классика

Александр Васильевич Гринь

Необычный взгляд на такие произведения мировой классики, как «Война и мир» (Л. Толстой), «Герой нашего времени» (М. Лермонтов), «Мастер и Маргарита» (М. Булгаков), «Тарас Бульба» (Н. Гоголь), «Интернационал» (Э. Потье). Отдельное эссе посвящено анализу критериев качества литературных произведений.

Неизведанная классика

Александр Васильевич Гринь

© Александр Васильевич Гринь, 2018

ISBN 978-5-4490-5216-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О пользе классической литературы

Все мы ведём свой род, конечно, – от Адама,

Но Дарвин тоже всё писал не сгоряча,

У каждого есть шанс произойти от обезьяны,

Прочтя, хотя бы, «Смерть Ивана Ильича»…

Критерии качества литературного творчества

В названии статьи заявлена, конечно, очень сложная тема, которую в принципе невозможно охватить одним коротеньким трактатом. Я наберусь наглости набросать здесь очень кратко несколько своих личных наблюдений, к которым прошу именно так и относиться, поскольку на большее я претендовать не смею.

Конечно, каждый, кто хоть раз взял перо в руки, задавался подобными вопросами, поэтому, мне кажется, и моё мнение будет кому-то интересно.

Во-первых, не вижу особенных различий между физиками и лириками в аспекте главной цели творчества. И там, и там главной целью является познание и абстрактная формализация найденной закономерности. Если физики занимаются закономерностями реального мира, математики закономерностями количественных отношений, то лирики, как правило, нацелены на поиск социально-психологических зависимостей. Поэзия, например, в этом отношении в основном ищет закономерности образного восприятия действительности. Хотя – и не только.

Для примера, почему Пушкин – классик?

Унылая пора, (плохо)

Очей очарованье, (хорошо)

Приятна мне (хорошо) твоя прощальная (плохо) краса (хорошо),

Люблю я пышное (хорошо) природы увяданье (плохо)

В багрец и в золото одетые леса (очень хорошо)

Пушкин впервые изобретает и применяет к осени столь откровенно и мощно «диалектическую раскачку» в стиле «единства и борьбы противоположностей», используя при этом очень простую и доступную семантику. Поэтому образ осени «влезает» нам в голову на подсознательном уровне, заставляя наслаждаться абстракциями без особых усилий. Мы легко узнаём «осень», например, в годах жизни своей, отмечая, что «осень» жизни что-то даёт и что-то отбирает. Это, оказывается, достаточно общая закономерность, которую пушкинская лирика позволяет познать не столько рационально, а, скорее, подсознательно.

В более сложных примерах исследованиями закономерностей морали занимается Ф. М. Достоевский в «Преступлении и наказании». Его главной заслугой можно признать открытие абсолютного значения моральных ценностей в условиях применения адекватной логики.

Социально-психологические закономерности лени изучает И. А. Гончаров в «Обломове». И т. д.

Во-вторых, другая цель любого творчества – это построение изящных форм, «внедряющих» найденные закономерности нам в сознание. Математикам и физикам повезло больше; у них с годами разрастается стройная математическая логика и общепринятая символика, обеспечивающие общность понимания. У «лириков» – всё сложнее. Но они тоже стремятся к изобретению изящных форм, позволяющих подсознательно овладеть абстракциями иногда даже физических закономерностей. Не верите? Покажем на самом простом примере.

Вот, например, гениальный образец абстрактного «внедрения» в сознание ребёнка (вдумайтесь) концептуальной составляющей закона всемирного тяготения.

«Идёт бычок, качается,

Вздыхает на ходу,

Вот доска кончается,

Сейчас я упаду…»

Рядом лежит и закон Архимеда.

«Наша Маша горько плачет,

Уронила в речку мячик,

Тише, Машенька, – не плач,

Не утонет в речке мяч…»

А здесь ребёнок подсознательно открывает для себя базовые свойства виртуального мира, лежащего за фасадом семантики физических форм.

«Зайку бросила хозяйка,

Под дождём остался зайка,

Со скамейки слезть не мог,