Призрак Канта

Татьяна Витальевна Устинова

Татьяна Устинова. Первая среди лучших

Что может быть лучше отпуска… с приключениями! Однако инженер Василий Меркурьев, так мечтавший о холодном море и осеннем лесе, не желает никаких приключений!.. Но они начинаются, как только он приезжает в небольшой отель на взморье. Хозяин знакомит его с постояльцами, среди которых студентка, скучающий юноша, девица, явно вышедшая на охоту, и… молодая ведьма. Меркурьев, разумеется, ни в каких ведьм не верит. И тут, словно в насмешку, окружающая действительность начинает шутить с ним странные шутки: старинную книгу о жизни философа Канта словно кто-то читает, огонь в камине загорается сам собой, а на заброшенном маяке происходит… убийство. Василий Меркурьев точно знает, что не существует ни ведьм, ни призраков, ни духов – и все время натыкается на тайные или явные следы их присутствия. Даже любовь с молодой ведьмой – или не ведьмой?.. – ему словно напророчили потусторонние силы… Иногда на самом деле бывает трудно поверить. Еще труднее осознать и принять! Но если разрешить себе поверить – жизнь оказывается полна чудес, и не выдуманных, а самых настоящих!

Татьяна Устинова

Призрак Канта

Разговаривали двое.

Голоса – тонкий и погуще – звучали взволнованно.

– Если дома не станет, – пищал один, – нас не станет тоже!.. Куда мы денемся? Мы не можем…

– Не можем, не можем! – передразнивал второй. – А что делать?! Что предпринять?…

– Раньше нужно было думать!

– О чём?! Ничего не должно было случиться! Триста лет и три года ничего не менялось, а тут такое!..

– Если бы пораньше, если бы сразу, – сокрушался писклявый, – мы бы подготовились! Что угодно можно отдать, лишь бы время вернуть!

– Пустая болтовня! Что отдать?! Да и что мы можем сделать, отравы ему подмешать?

– Да хоть бы отравы, – воинственно пищал первый. – За этот дом ничего не жалко.

Собеседники помолчали.

– А если не жалко, – осторожно начал второй, – то я тут кое-что измыслил.

– Что, что?…

– Погоди, расскажу. Нам же не просто так!.. Нам надо, чтобы никто, ни одна живая душа не заподозрила, что мы в этом… замешаны.

– Это да, это чистая правда.

– Так вот. Мы сделаем всё чужими руками.

– А как, как?…

– Да погоди ты!.. Надобно всё обставить так, словно нас нет и не было.

Первый тоненько захихикал:

– Так нас ведь и вправду нет. А были, нет ли… Какая уж теперь разница!

Василий Васильевич Меркурьев из окна машины смотрел, как ноябрьская Балтика катит тяжелые, ртутные, волны – до самого горизонта, до неба. Песчаные пляжи залиты серым дождём. Должно быть, летом этот песок бывает весёлым, солнечным, горячим!.. Должно быть, на нём приятно валяться и ходить, загребая его босыми ногами. Сейчас он был весь исхлёстан дождём и ветром, и трудно вообразить, что на этих берегах возможны лето и солнце.

Василий Васильевич вздохнул.

Дорога всё время шла по берегу моря, лишь иногда разросшиеся деревья скрывали его от глаз, но гул – тревожный, неумолчный гул осеннего моря – никуда не исчезал, заполнял собой весь мир, и в голове у Василия Васильевича тоже шумело море.

– В первый раз у нас? – спросил водитель, поглядывая на пассажира в зеркало заднего вида. – Время уж больно неподходящее для отпускников-то!..

– Не первый, – сказал Меркурьев. – Я каждый год тут.

– И всё в ноябре?… – удивился водитель.

– Осенью, да, – подтвердил пассажир. – Я летом отпуск не беру.

– Чего это?!

Пассажир опять уставился в окно.

– Я работаю в Бухаре на газовой станции. Газопровод через пустыню тянем, – пояснил он. – Так от жары этой окочуриться можно, веришь, нет?… Как в апреле начинается каждый день сорок градусов, так жарит до октября. И ни одного дождя! В октябре двадцать пять, это уже подарок судьбы! Поэтому я в отпуск только по осени и только на холодное море езжу, отдохнуть малость.

– Да, – сказал водитель с сочувствием, – тогда понятно. Ну, у нас тут дожди каждый день, наслаждайся!..

Бухарец кивнул.

– А чего в глухомань такую? Твоя гостиница – это ж дыра захолустная!.. Полтора часа едем, никак не доедем. Вроде н