Футуризм и безумие (сборник)

Евгений Радин

Николай Вавулин

Александр Карлович Закржевский

В последнее время по мере ужесточения запретительных и цензурных законов, в дискуссию о том, что можно и что нельзя изображать в литературе, живописи, фотографии и других видах искусства, постепенно снова входит понятие психиатрической болезни и нормы. Мы хотим напомнить, что дискуссия между «нормальными» обывателями и «безумными» новаторами стара, как и наша цивилизация, и что хотя свободное творчество легко перелетает через бутафорские бумажные заборы, выставляемые учебниками психиатрии, спор о природе человеческого сознания всегда обогащался благодаря двум видам источников: художественным и научным.

В данное издание вошли три книги, изданные в России в 1913–1914 гг. и с тех пор не переиздававшиеся. Сборник открывает книга Александра Закржевского «Рыцари безумия (футуристы)» (Киев, 1914 г.), элегантнейший гимн футуризму и футуристам с обзором актуальных на тот момент художественных тенденций. Вторая книга в нашем сборнике – работа психиатра Евгения Радина «Футуризм и безумие» СПб, 1914), довольно деликатное критическое исследование современного автору футуризма с точки зрения психиатрии. В третьей части представлена книга Николая Вавулина (СПб, 1913), о природе безумия и творчества – темы, бесспорно, исследованной еще недостаточно.

Футуризм и безумие

Сборник

© ООО «Книгократия»

* * *

Анна Нижник

Предисловие

Футуризм и безумие – тема, которая была подсказана логикой развития общества в начале XX века и многократно озвучена в бытовых и теоретических записках футуристов. Перед футуристами стояла непростая задача – обновление поэтического языка в соответствии с требованиями не настоящего, но будущего, и для того, чтобы построить новую поэтику, требовалось сначала сломать старую. Алексей Крученых, автор знаменитого «дыр бул щыл», вспоминал о реакции критиков на новую футуристскую поэзию:

«Писали они по одному рецепту:

– Хулиганы – сумасшедшие – наглецы.

– Такой дикой бессмыслицей, бредом больных горячкой людей или сумасшедших наполнен весь сборник…

Бурлюков

дураков

И Крученых напридачу

На Канатчикову дачу…»[1 - Русский футуризм: Стихи. Статьи. Воспоминания. СПб.: ООО «Полиграф», 2009. C. 585.]

Однако не все современники футуристов были готовы упечь скандальных молодых литераторов в сумасшедший дом. В текстах, представленных в нашем сборнике, вопрос о сумасшествии и творчестве разрешался по-разному. Строгий психиатр Евгений Петрович Радин (1872–1939) анализировал с точки зрения психопатологии не только личность футуристов, но и их художественный мир. Тем не менее, как настоящий представитель цеха психиатров, после самоубийства поэта-футуриста Игнатьева[2 - Так описывал это самоубийство В. Хлебников в поэме «Зангези»:Как? Зангези умер!Мало того, зарезался бритвой.Какая грустная новость!Какая печальная весть!Оставил краткую записку:«Бритва, на мое горло!»Широкая железная осокаПеререзала воды его жизни, его уже нет…Поводом было уничтожениеРукописей злостнымиНегодяями с большим подбородкомИ шлепающей и чавкающей парой губ.И шлепающей и чавкающей парой губ.Хлебников В. Творения. – М.: Советский писатель, 1986. C. 501.] Радин предлагал футуристов лечить. Критик Александр Карлович Закржевский (1886–1916), напротив, считал, что безумие футуристов чисто поэтическое, не выходящее за рамки литературных деклараций и часто даже позерское, формалистское. Это однако не помешало ему положительно отозваться об искренних проблесках «над-сознательного» в футуристской поэзии и освободительном потенциале футуризма. Николай Викторович Вавулин (1881-?) предлагал расширить рамки «нормальности» и прямо говорил, что многие «высшие» безумцы куда прогрессивнее обычных здоровых людей. Вавулин также обращался к теме тюремщика-психиатра, опасного соперника талантливого безумца, антагониста психиатрической драмы. Эта тема спустя всего лишь пару десятилетий разовьется в полноценный психологический триллер, например, в фильмах Фрица Ланга о докторе Мабузе или «Кабинете доктора Кали