С миру по нитке (сборник)

Елена Данченко

До того, как написалось первое стихотворение этой книжки, я… перестала писать стихи. Совсем. И думала, что больше не начну. Это продолжалось несколько лет моего «великого» переселения в Европу, к которой долго не могла привыкнуть. Отсутствие русской речи похоже на выход в открытый космос, где нет ни души, и тебя никто не ждет. Повторила английский, выучила еще один язык… а потом стихи на родном языке нашли меня сами. И как-то по строчкам, по пёстрым ниточкам впечатлений собралась небольшая книжечка. Это вовсе не история эмиграции, это книга о том, что Любовь струится и в горном французском потоке, и в океанском прибое острова за тридевять земель от России. И ещё – искать её нужно в себе самой, далее – везде.

Елена Данченко

С миру по нитке (сборник)

© Е. Данченко, 2017

© Издательство «Алкид», 2017

* * *

Предисловие

Моей маме, Галине Васильевне Щербак, посвятившей мне свою жизнь, посвящаю

В поэзии Елены Данченко сразу улавливаешь приверженность лирике: любовной, бытовой, философской, а еще заметен так называемый географический фактор.

Наверняка, в судьбе ее это тоже важно. Родилась Елена на юге, в Кишинёве, там же закончила университет. В общем, юг ей близок, летние месяцы студенты, скорее всего, проводили у моря. Например, в Ялте:

По этой набережной я и ты когда-то,

голодные, веселые ребята,

в заштопанной джинсовке и босые,

от рюмки коньяка уже косые,

мы шли с тобою вместе, помнишь: – вместе.

Я не была еще твоей невестой.

Обращение прямое, без уверток. Так и тянет отозваться: «Конечно, помню». Ведь все мы были молодыми, все шли счастливыми по набережным или аллеям в разных, да чем-то похожих городах. Таково свойство настоящей поэзии: не только передать событие и мироощущение автора, но и читателя втянуть, заразить теми же воспоминаниями, возродить сходные чувства.

Ялтинские строки запомнились мне когда-то, с них начинал узнавать поэзию Данченко. Да, собственно, и о ней как о человеке складывалось представление, начиная с ялтинских строк. Студенты в джинсах, босые… И – что-то о коньяке еще.

Потом, чуть позже, с берегов того же моря:

Мишу и Лешу вряд ли увижу

в нашем Гурзуфе нынешним летом.

Дождик зачем-то капает с крыши,

тушит последние сигареты.

Не просто сходство нахожу, возвращаюсь к своим студенческим началам, тянусь далеко за границы стиха. Может быть, даже тихая, но увлекательная бесшабашность:

Беден? Так значит, свободен, как птица!

Мир не ковер, но – шатер, и в заплатах.

Стиснуто горло, коль в клюве зажато

больше, чем следует, чтоб прокормиться.

Университетский курс закончился, ректор пожелал выпускникам факультета журналистики: «Хороших редакций, острых да золотых перьев!»

Попутешествовать по просторам родины еще пришлось, Елена работала в редакциях газет, журналов, пресс-центре Министерства сельского хозяйства России и в книжных издательствах. Секретарем отдела союзной газеты и журналистом, менеджером в книготорговле, опробовала разные профессии, изучала жизнь страны и, кажется, с некоторым удивлением свою собственную. Случались огорчения и несчастья, в стихах даже камнем стать мечтала – чтобы забыться. Политикой не сильно интересовалась. Ведь есть природа, смены дня и ночи, времен года, есть дружба, от которой разливается по земле человеческая доброта, есть страсть и любовь… Не знаю в деталях, что больше томило, пугало, почему не вписалась в тогдашнюю действительность, но вот признание поэтессы:

Счастья не было, денег, почёта и славы,

и любовь обманула, что хуже и горше.

А судьба мастерила такие облавы,

что спасалась лишь чудом и городом Оршей.

Кстати, Орша – родина матери Елены. И вечное укрытие поэтессы от несправедливостей, встретившихся на дороге земной. Хотя, конечно, и в укрытии жизнь не остановилась, чувства не остыли. Время шло, мама старилась, увы…:

Дом вымер и стал походить на контору

количеством пыли и чашек без ручек.

Крапива отныне не в контрах с забором.

Уже не во вражеский лагерь лазутчик,

а надоедливый