Батыева погибель

Юлия Викторовна Маркова

Александр Борисович Михайловский

Гибель и разорение грозят раздробленной на удельные княжества Древней Руси. Еще немного – и русские города будут один за другим падать под натиском Батыевой орды. Но внезапно у монголов появляется могущественный и таинственный враг, и теперь уже они терпят поражение за поражением. Хана Батыя ждет жестокая кара, а все обездоленные найдут приют и поддержку у тех, кто несет добро и справедливость. Удастся ли Серегину выполнить главную задачу – объединить русские земли в единое и сильное государство под скипетром юного Александра Невского?

Часть 21

17 декабря 1237 Р.Х. День шестой. Утро. Рязанское княжество

В первых числах декабря, спустя пару недель после разгрома дружин рязанских князей на реке Воронеж, многоязыкая рать Бату-хана двинулась вглубь рязанской земли, полоня и сжигая все на своем пути. Большая часть войска под командой самого Батыя и прочих царевичей-чингизидов компактной колонной направилась от места битвы на север к Рязани[1 - Имеется в виду Старая Рязань, дотла разоренная Батыем и расположенная в пятидесяти километрах от нынешней Рязани, тогда называвшейся Переяславлем-Рязанским.]. Путь их пролегал по так называемому Половецкому полю[2 - Имеется виду безлесное пространство в водоразделе верховьев Дона и Оки, степной коридор шириной 50-60 километров между двумя лесными массивами, расположенными западнее и восточнее этого Половецкого поля.]. Авангардом в этом войске командовал храбрый Кюльхан – самый младший и любимый сын Потрясателя Вселенной Тэмучжина, а отдельными туменами командовали сам Батый и его дядя Орда-ичен; Кадан и Бури имели один тумен на двоих. Враг и ненавистник Бату-хана Гуюк состоял со своими телохранителями при штабе руководителя похода, и в самостоятельных боевых операциях не участвовал. Благодаря этому его отец Угэдэй ворчливо выговаривал потом, что в том походе Гуюк не добыл даже козлиного копытца, а только злословил в адрес своего начальника, а также зверствовал над собственными солдатами и побежденным мирным населением. Хотя по части зверств среди чингизидов ангелов не было – зверствовали все царевичи, включая Орду-ичена, считавшегося мерилом справедливости и рассудительности; и зверствовали они со вкусом, привитым им самим Чингисханом.

Одновременно с продвижением орд Бату-хана на Рязань тумены Субэдея, Шейбани и Бурундая с целью фуражировки широко рассыпались по всей рязанской земле, стараясь не пропустить ни один даже самый малый городок, крестьянскую весь русичей, мордовскую деревню или боярскую усадьбу. После разгрома русских дружин на реке Воронеж Субэдей и Бурундай совершенно не боялись разделять свои тумены не только на тысячи и сотни, но даже на десятки, ибо в ситуации, когда основная воинская сила рязанского княжества уже уничтожена, им нечего было бояться.

Впрочем, Бату-хан тоже высылал фуражиров на пятнадцать-двадцать километров по обе стороны от направления своего движения; сорокатысячная орда (если считать каждый тумен за полнокровную боевую единицу) постоянно нуждается в продовольствии, фураже и топливе для костров, которого очень мало на открытой местности. К тому же на следующий день после того, как монгольская орда пересекла границу рязанской земли и отмахала от нее примерно двадцать пять километров, погода начала портиться. Бледно-синее зимнее небо затянула белесая хмарь, завыл-засвистел ветер, а в довершение с потемневшего неба пошел густой снег, за которым ничего не было видно уже на треть полета стрелы (около 100-120 метров).

Пришлось монгольскому войску становиться лагерем, разворачивать юрты и пережидать в них непогоду. Буран ярился целых три дня и три ночи, при этом несколько отрядов, посланных в окрестные леса за топливом для очагов, так и не вернулись. И такая непогода творилась не только над Батыевым войском, но и над всей рязанской землей, частью Дикого поля, черниговского и владимиро-суздальского княжеств.

Не только Батый, Субэдей и Бурундай с тревогой вслушивались в вой и свист неутомимого ветра. Великий князь рязанский Юрий Игоревич, а также е