«Трубку набью табаком…»

Трубку набью табаком,

станет на сердце легко.

Вредно курить, говорят.

Так ведь и жизнь – тоже яд.

Утром ли, днём будет стресс.

Как же с ним жить?

Он ведь съест.

Жил да бывал дядя Джон,

к трубке привычен был он.

Начал его я читать.

Может, мне хоббитом стать?

Я и обеды люблю,

и приключенья терплю.

Да и возиться в саду

с радостью летом бреду.

Только на пятках лишь, вот

Шерсть всё никак не растёт.

«на Земле очень много простых вещей…»

на Земле очень много простых вещей

На корабле

всегда живёт пара-тройка мышей, они не заморачиваются тем, что происходит

А увидев, что вода проникает в трюм —

по-английски уходят…

* * * * * * *

Корабли и берега – это наши души,

странствуем, встречаемся,

переживаем бури,

приливы, полнолуния и штили.

Крылья расправив,

птицам подобно стремимся в небо…

Или это только паденье в бездну?

Отчего же так сладостно?

Когти любви и предчувствий

впиваются в душу —

даже когда чувства уходят,

следы саднят и болеют.

«Колеса, кареты, автобусы и электрички…»

Колеса, кареты, автобусы и электрички.

Не в ткань – в паутину сшиваются серые нити.

Звонки, sms-ки…

Любовь побеждает привычки,

Но бой лишь в разгаре.

Мы в самом начале открытий.

– ты помнишь, что главное сердцем лишь можно увидеть?

– я лис, что запутался в вечных любовных интригах…

– ты дорог мне, лишь ты один неспособен обидеть.

– в тебе моя жизнь, до последнего самого мига…

Жара, дождь ли, ветер – досадные просто помехи,

и серые нити асфальта сшивают пространство

упорно.

Нам время союзником стало в успехе,

тебя не хватает мне, в этом итог моих странствий.

«Горечь слов – к холодам…»

Горечь слов – к холодам…

Может, станем мудрее…

Все летит в никуда,

в беспокойное время.

Вот и всё.

Убежать от себя не смогу я.

Крыльев уж не поднять.

Облетаю.

Тоскую.

* * * * * * *

Даже если никто не поймет —

говори: «жизнь – прекрасна».

Грусть прекрасна, светла печаль…

Обжигает ли душу лед,

солнце ли остужает праздно —

ты живешь вопреки всему.

и пустое уходит вдаль…

«Серпантином стели дорогу…»

Серпантином стели дорогу,

из небесной гирлянды – огни.

Что ж ты душу мне рвешь тревогой,

и меня в подлунье манишь?

я и так, тобой околдован,

заплутал в серебре снегов.

Только слышится песня снова

заклинанием от врагов…

на излете, издохе,

в сугробе я найду тебя…

добегу,

утонувши в твоей тревоге…

Жить мне лишь на твоем берегу.

«Скрипка пела…»

Скрипка пела,

её молитва в небеса птицей летела.

И в сердцах отзывалась битвой

меж Добром и Злом.

Скрипка пела…

«Снимаю кепку (сиречь, шлем)…»

Снимаю кепку (сиречь, шлем),

с души сорву коросту маски.

пытаюсь оставаться в сказке,

но отступаю – перед всем.

Усмешкой разною звеня,

живу от дома до конторы,

а море, степи или горы

опять других к себе манят.

Лишь книги, узкий круг друзей

и чья-то яркая улыбка

причастны к тайне снов и дней.

душа не спит – она как скрипка…

«отыграли…»

отыграли…

скрипку убрали в футляр —

не играть нынче музыку —

погода в минусе.

мерзнут руки, душа…

не создать даже «ля».

и бренчит, как гитара,

последний гривенник…

Полнолуние

Полнолуние травит душу,

солнце спит в стороне заката.

Ночь озвучивают – послушай! —

беспокойно-живые цикады.

Ах, какие звучат серенады!

По мирам бродишь ты подлунным,

за тобою спешат отраженья.

Искренность в зеркалах безумна,

подчиняясь законам движенья,

отстранения и приближенья…

Ты не спишь. Между сном и явью

ловишь чудо на лунный лучик.

Полнолуние балом правит.

Утро будет спокойнее, лучше.

«Девушка танцует…»

Девушка танцует

под мелодию телефона

по камням и по рельсам.

Из-за горизонта,

окрашивая море зелёным,

восходит солнце

по розовому и рыжему небосклону.

Где-то стучат вагоны

из обыденности в невесомость.

В аккомпанемент вагону

стремлюсь за край небосклона.

«Снова с утра простужен…»

Снова с утра простужен

перебор кондиционеров.

Стуком колес разбужен, снова натянуты не