П Р И Х О Ж А Я

«Дом – это там, где письменный стол», – сказала женщина по имени Марина, без которой у меня не было бы литературы. Согласна, но я редко пишу за столом. Больше просто в голове. Текст нападает то дома, то на улице. И вместе с ним возникает нужная погода, обстановка, уют, плюшки и тепло. В общем, дом – это в голове. Своеобразная точка полёта мысли. Желаете погостить?

Если да – то в гостиной мы будем долго греться у камина, пока совсем не распарит, смотреть на дождь или снег за окном, задавать глупые вопросы и рассказывать истории… Пройдёмся по длинному коридору, в котором по стенам развешены портреты знакомых и не знакомых, но дорогих людей. Заглянем в мастерскую, где я рисую картинки без сюжета – фрагменты жизни. На кухне порешаем судьбы Вселенной, как водится в России, и отведаем ещё чаю. И из гостиной, и из кухни есть выход на балкон – там ближе всего небо, а значит, можно просто помолиться.

Для тех, кто особо осмелеет по ходу дела, есть страшный чулан – там то, что, наверное, и не стоило бы показывать широкой публике… Писано не в самые светлые минуты, но имеет место на память, как фотографии с фронта. Особо впечатлительным лучше сразу пройти на веранду – где мы немного освежимся и помечтаем о любви. А с «бесстрашными» мы побываем ещё в детской – не моих детей, а моей: там между плюшевыми медвежатами завалялись достаточно ранние, а потому, возможно, несколько сопливые, но до сих пор не отправленные на растопку камина стихи…

Ну, давайте уже в гостиную, что на пороге стоять.

Г О С Т И Н А Я

«Если тебе здесь тепло – оставайся…»

Если тебе здесь тепло – оставайся.

Я постелю тебе рядом с камином.

Не нужен полис, не нужен паспорт —

Просто живи, любимый.

Хлеб, да солонка, да жёсткая койка:

Сладко ли спится – узнает уставший,

Сытно ли естся – узнает голодный.

Да крепко ль полюбит, узнавши?

Если согрелся – удерживать стану ли?

Слёзы – не сила, клетушка – не клетка.

Мало ли в мире тоскующих гаваней?

Мало ли горниц светлых?

    11 января 2006

«Если я постучу…»

Если я постучу

как-нибудь поздним вечером,

когда даже Тебе

не мешало б в тиши

без людей отдохнуть,

погрустив о намеченном,

поразглаживать сгибы

Отчей души;

если вдруг, когда тихо,

уютно и бархатно —

и Ты только что щёлкнул —

поставить закат,

я найду к Тебе – выход,

стараясь – рубахою

не шуршать, и легонько,

колотушкой – в руках —

поиграв, я в Твою,

как ни странно, открытую

деревянную дверь —

всё равно – постучу…

Ты мне выйдешь навстречу?

Глаза мои – вытрешь ли?

И – с огня – свежей веры

плеснёшь ли чуть-чуть?

    30 октября 2009

«В стране, в которой тишина…»

В стране, в которой тишина,

Взмывают ввысь без перекличек.

И не болтают о различьях

В стране, в которой тишина.

В стране, в которой тишина,

Не путают имён любимых,

Не лгут – и не проходят мимо

В стране, в которой тишина.

В стране, в которой тишина,

Рисуют песни в небе пальцем.

Смеются сальсой, плачут – вальсом

В стране, в которой тишина.

В стране, в которой тишина,

Ущелья музыкой пропахли:

Вдохни – и слушай… Это Автор

Страны, в которой – тишина.

    2 февраля 2010

«Я твой друг, с которым – больно…»

Я твой друг, с которым – больно.

Я умею плакать вместе.

Если ты мой адрес вспомнил—

Значит, торкнуло. Известно.

Я снимаю боль рукою,

Пью с ресниц остатки грусти…

Ты пришёл ко мне с бедою…

А зайдёшь ли, как отпустит?

    15 февраля 2010

«Детство – когда по лужам шлёпаешь босиком…»

Детство – когда по лужам шлёпаешь босиком,

Зная, что в худшем случае

будут кормить малиною,

Мёдом, шиповником,

тёплым (с пенками) молоком…

Бог с ним, что мама в ужасе.

Бог с ним, что пальцы синие…

Юность – когда ненастье – топливо для души.

Дождь – это фон для лирики,

повод для вдохновения.

Клавиатура, ручка ли – обе здесь хороши,

И сочиняешь что-нибудь

вроде «Бог, Ты, наверное…»

Дальше – когда уж лучше я закажу такси.

Двор затопило лужами,

судя по волнам – ветрено.

Можно остаться без голоса (Господи, упаси!).

Каждый свой ша