ОТКРЫТЬСЯ ДОЖДЮ

…Осень.

Теряют свежесть последние цветы…. Такие пронзительно трогательные…

Подводятся последние итоги…. Окончательные и бесповоротные…

И неумолимой слезой подступает к сердцу горькая правда: все проходит.

Ах, Соломон, тяжела твоя мудрость…

Осенью все ярче и острее. Как в последний раз…

Все уходит, и хочется еще что-то успеть. И надежда на чудо желтым листом сорвалась и кружит, кружит на ветру…, но все-таки падает на землю.

Все проходит…

…Меланхоличная Осень бродит между деревьями, перебирая струны бабьего лета…. И вдруг, устав от меланхолии, ринется в бешеном танце по аллеям, легкомысленная и вздорная. Завьется, закружит и скроется за поворотом. Затеряется в придорожных ветвях. Отыщет одинокое авто и бросится к нему, рыдая дождем. Отчаянно застучит кленовыми ладошками в лобовое стекло, умоляя впустить, согреть, приласкать…. Заглянет внутрь и отпрянет, устыдясь своего порыва. И, в искупление невольного прегрешения, осыплет ворохом листьев, скрывая от случайных глаз нечаянно подсмотренное счастье…

А сама, вдохновленная увиденным, станет выписывать новые па, наслаждаясь одиночеством.

В дальней аллее подхватит под руку одинокого поэта, и тот в шуршании листьев услышит недостающую строчку.

А у пруда потянется рукой за журавлиным клином…. И пожилая пара остановится, чтобы расслышать в прощальном клекоте тихий всхлип воспоминаний…

…Осень идет дальше.

На берегу пруда сидит девчонка.

Рыжая.

Как Осень.

Острые коленки обтянула тертая джинса. Взгляд зеленых глаз заблудился в ветвях деревьев, в холодном октябрьском небе.

Осень уходит, унося на лице загадочную улыбку.

Что-то задумала…

…В глубине аллеи появляется летящий силуэт. Высокая фигура – в костюме цвета топленого молока. Шляпа в тон скрывает длинные упругие волосы, стянутые на затылке. Что еще? Изящная трость. Шелковый шарф. Насмешка в глазах цвета осеннего неба, холодного, синего, бездонного…

– Рейн, рада тебя видеть! Принимаешь пост?

Молодой человек склоняется над протянутой рукой.

– Да. Соскучился.

– Я тоже. Ты же знаешь, я особо ценю тебя.

Снова поцелуй.

– Ты лучше всех меня понимаешь…

– Не стоит недооценивать Младшего. Он в этом году неплохо управился. – Рейн оценивающе огляделся.

– Ах, если бы ты знал, чего мне это стоило. Он явно симпатизирует Августу. Лишнего желтого листочка не выпросишь! Как будто он не мой месяц, а летний. – Осень раздраженно перебрала янтарь на своих четках.

– Ну – ну, не злись. А то погода испортится…. А я погулять хочу…. Оглядеться, подумать…. Чего-то хочется такого… свежего, яркого…. А то заскучал я что-то…

– Заскучал, говоришь… – глаза Осени вспыхнули золотыми искрами. – Тогда пойдем… – она увлекает его в сторону пруда. – Мне кажется, она ждет тебя…

– Рыжая…

… – Привет! – прозвучал насмешливый голос.

– Чего тебе?

– Поговорить хочу.

– Я тебя не знаю.

– Узнаешь.

– Зачем? – внимательный взгляд попытался распознать намерения назойливого собеседника. Но распознал лишь насмешку.

– Чтобы было о чем говорить, – не унимался насмешник.

– Все равно ничего не получится! – девчонка посмотрела в упор.

– Не получится?

– Послушай, тебе не надоели эти глупости? – усталый, почти измученный голос.

– А ты глупостями не занимаешься?

– У меня слишком мало времени, чтобы тратить его впустую.

– Хорошо. Давай попробуем серьезно, – голос стал чуть серьезнее. Но ровно настолько, чтобы сохранить нить беседы.

Рыжая молчала.

– Что не получится? – настойчиво, но с улыбкой.

Глаза в глаза.

Но взгляд напротив не сдавался.

– Тебе действительно интересно, или так, от нечего делать?

– Действительно.

– Отношений не получится, – девчонка опустила глаза.

– Почему?

Вот оно!

Сквозь бессмыслицу разговора пробились ростки интереса.

Зеленые глаза испытующе смотрели. Рыжая медлила.

– Для дружбы я тебя не выберу, а… любви у нас не будет.

– По-че-му? – прозвучало растянуто. И, по мере растяжения, остатки насмешки переросли в серьезную внимательность.

Взгляд напротив споткнулся о насмешку, но уцепился за внимательность; подождал, будто прощупывая глубину этой заинтересованности. А потом – решительно и спокойно:

– Потому