Часть первая

Мурка задумчиво в небо глядит:

Может быть, там колбаса пролетит?

Мысль, что бывают еще чудеса,

Даже приятнее, чем колбаса.

    Владимир Друк

1

Медведь все реже появлялся на публике и выглядел глубоко уставшим: опухшая морда, мутный взгляд, вялые движения. Совсем ослаб… Покачивается, телохранители поддерживают, кабы не споткнулся. В очередной насморк верилось с трудом, и по Лесу зашушукались, что на сей раз Хмур Хмурыч занемог окончательно. Поди, вот-вот вынесут горемыку из Теремка.

Многие вздыхали про бардак и что поскорее б уже. Иные спорили о том, отойдет ли Хмур сам иль ему подмогнут. Кто-то гадал, вернется ли обратно уравниловка и Зверосовхоз. Те, у кого глаза велики, и вовсе уверяли, что прошлой ночью видели под стенами Теремка черную фигуру с косой. Неужели и впрямь костлявый к Хмуру пожаловал?

На самом деле он был без косы. И на сей раз пришел не песец, и явился не в одиночку. Шастали двое, а в черные балахоны их заставила облачиться секретность дела. Тенями прокрались они через сад к служебному входу в Теремок, миновали бдительную полусонную стражу и исчезли за высокой стеной.

А песец пока бродил в окрестностях – присматривался. Здесь бывать ему нравилось: места неспокойные, в любой момент произойти может всякое. На них и чумы не надо – диву даешься, чего сами вытворяют друг с другом.

Недаром устроили буйвище на главной площади, где ходят толпы и маршируют парады.

Меж тем важное дельце, по которому наведались ночные визитеры, заварилось с месяц тому назад. Тогда лису Плутону донесли: енот, росомаха и кабан Зюхряк, то бишь главные недруги, спелись и наущают придворных выпереть медведя из Теремка. Лазутчик пролепетал, что в Таежной думе тишком идет сбор подписей за принудительную отставку Хмура.

Излишне напоминать матерому пройдохе Плутону, что поводов для того предостаточно. Что называется, хоть отбавляй: за годы царствования медведь столько дров наломал – на два выпихмента потянет! Главный лесной интриган гроша бы не поставил на то, что Хмурыч пересидит в Теремочке эту зиму, и заботило его нынче другое: кто следующим примостится на жесткий трон дубовый.

«Злодеяния Хмура переполнили чашу терпения лесного народа. Нас в Теремок на лапах внесут, а его вперед ногами!..», – Зюхряк так и прохрюкал, а енот с росомахой покивали. Осведомитель клялся, что запомнил все слово в слово и даже чуть тарелку с подноса не выронил, услыхав: «Недолго осталось, доказательства почти собраны. Взашей самодура с его шайкой!».

Недаром говорят: кто подслушивает, ничего хорошего о себе не услышит. Тревожился Плутон не без причины – как-никак числился он в особо приближенных и, значит, при неправильном выборе народа (а он, как показывала история Леса, не очень разборчив) мог оказаться среди приговоренных. Из чего яснее ясного: на случай полагаться опасно! А если верить доносчику, времени почти не осталось.

Лис провел бессонную ночь: то в жар бросало, то студеной водой окатывало. Мысли метались словно куры в курятнике – к утру все мозги истоптали. «Важно не опускать лапы!» – измаявшись, встряхнулся махинатор и с наступлением приемных часов примчался проторенной дорожкой в Теремок.

Придворный глашатай с тоской объявил:

– Его Высокопревосходительство работает с документами.

Медведь обычно работал запоем, стало быть, встреча с высочайшей мордой откладывалась дня на два-три, а при худшем раскладе и до конца недели. Заглянуть к рыси, что ль? Поговорить за жили-были? Куржак, конечно, недалекий хам, но пока при должности – может, чего полезного выболтает. Эх, блин копченый! Все-то у нас через задний лаз делается!

Начальник охраны Теремка – шишка большая. Это сейчас Плутон при дворе свой, а по первости значился у рыси Куржака на побегушках. Поручит Хмур Хмурыч чего, рысь лиса кличет: добудь то, сделай это, доставь пятое-десятое. Тот и рад угодить.

Выгода обоим. Куржак у первой семьи в почете – все-то у него схвачено, все может, чего хошь из-под земли достанет. Расторопному лису тоже недурственно: зная, что Плутоха водит дружбу с могущественным вельможей, лесная братва трогать его остерегается. И можно иногда с вопроса