Геннадий Болтунов

Автору этой книжицы уже семь десятков лет. Кто-то повторит за классиком, что «до тридцати поэтом быть почётно», и добавит, а в достигнутом возрасте пора бы и завязывать. Как тут не напомнить, что и Тютчев стал известен уже на склоне лет. Да и поэтический стаж автора книги «А это забавно…» начиная с газетных публикаций насчитывает более полувека.

Учаастник пяти областных литературных семинаров, проводимых в Орле ещё в советские времена с участием известных в то время русских поэтов, одобрительную оценку его отдельным произведениям давали и Владимир Николаевич Соколов, и Юрий Поликарпович Кузнецов, и Николай Константинович Старшинов. Кроме публикаций в различных сборниках и альманахах имеет одну книгу «Слепящая мгла», вышедшую в 1997 году. Последняя не электронная публикация стихов была в альманахе Орловской областной организации СП России «Орёл литературный» за 2012 год.

С учётов изложенного, и содержимого его интернет-страницы на портале Стихи.ру, автор в январе 2016 года принят в Российский союз писателей (РСП), членом которого и является по настоящее время. Лучшие произведения автора отличаются тонкой лиричностью, пронизаны светлой печалью, минорны, однако оптимистичны.

Хризантема

Росток хризантемы на рынке купил,

в саду посадил и водой окропил:

расти, дорогая (что цену скрывать).

Стал ждать, когда будет букеты давать.

Но, я не ботаник. Рассада хила.

Октябрь наступил – ни цветка не дала.

И выкопал, с корнем, и вместе с землёй

принёс её вздорный характер домой.

Наложница, вроде, дом – замкнутый круг,

на лоджии нет ни друзей, ни подруг.

Но, каждое утро, я следовал к ней,

ещё не обутый, из царства теней.

Водою кропил и шептал ей слова:

Ну, как ты, красавица? Вижу – жива.

Поставил напротив стекла зеркала,

собой чтоб она любоваться могла.

И… чудо случилось, заботе в ответ,

бутончики глаз устремились на свет.

Когда же почуяли снег за окном,

они приоткрылись, разглядывать дом.

Потом распахнула ресницы она:

Привет! Я Вам, кажется, что-то должна?

Я помню. В долгу оставаться не след.

И мне подарила прощальный букет.

Характер-то вздорный, однако, прямой.

Приятно что очень похожий на мой.

Обидно прощаться. Чтоб не было слёз,

свою Хризантему к теплу перенёс,

туда, где кровать, – не навек, до весны.

Да, что там скрывать, с нею сладкие сны.

I. Забавно

Малевич

Чёрный фон.

Белеет с края

тонкий контур, чист,

как свет.

Ночь в квадрате разве бред,

если видится рассвет? —

Так черна земля сырая.

На квадрат не ставил даты, —

в черноте куда девать?

Будут разные квадраты

и другие малевать,

вроде как, не копиисты,

потому, что цвет иной.

Только цвет у них неистов,

словно вышел из пивной.

Окно детства

Детства окно выходило в сад

и преспокойно по саду бродило,

слушало тени, о чём говорят,

что напевают крыши стропила.

Я был так мал, что вполне понимал

свет отражений, и это немало,

да и оконце меня понимало,

видя, как мальчик по саду летал

странно, во сне. И душа вылетала…

Были полёты в сильном жару,

жутком ознобе, коклюша вроде,

мама боялась, что так и умру

тихо, как всё умирает в природе.

Но это было мне не суждено.

Всё-таки в сад выходило окно.

Забавно

Гулять в темноте нам бывает полезно:

вглядишься во тьму, и откроется бездна

неведомых страхов, как раньше, из детства…

Лишь стоит вглядеться,

лишь стоит вглядеться.

Когда же глаза попривыкнут для тьмы,

откроются звёзды,

откроемся мы.

А это – забавно, к себе присмотреться.

Лишь стоит вглядеться,

лишь стоит вглядеться.

Да, это забавно, однако – рисково

увидеть себя изнутри,

но другого.

Про судьбу

Мне многого судьба не досказала,

точнее, сам дослушивать не стал,

отбившись от цыганки трёх вокзалов,

чтобы попасть на нужный мне вокзал,

где, как и прежде, плакали и пели,

протяжным звуком выделяя «о»,

и поезда суставами скрипели,

и заглушали первые капели,

и о судьбе не знали ничего.

Бред

Вроде жив. Лежу в палате.

Вижу девушку в халате

б