Рождение
Молодая женщина девятнадцати лет лежала на кровати в светлой просторной комнате. Хуана – таково было её имя – была хороша собой: утончённый овал лица с маленьким, слегка курносым носом и широко раскрытыми карими глазами. Её густые каштановые волосы, вызывавшие зависть придворных дам, сейчас небрежно разметались по подушке. Это была прекрасная испанка: юная, великолепно сложенная, с загорелой шелковистой кожей. Хуана услышала плач своей только что рождённой дочери, доносившийся из соседней комнаты.
– Где Филипп? – спросила она служанку, которая стояла рядом с кроватью.
– За ним послали, ваше высочество. Сеньоре нужно отдохнуть.
С этими словами служанка низко поклонилась и вышла из комнаты.
Через час все придворные покинули королевские покои и унесли с собой младенца. Юная мать осталась одна. Темнело. Хуана выглянула в окно и пробежалась взглядом по мокрым крышам старого города.
Шёл 1498 год. Хуана I была женой герцога Бургундии Филиппа IV вот уже два года. Это был счастливый брак, полный любви и самоотверженности – по крайней мере, для Хуаны.
Филипп не часто появлялся в её покоях, но она не могла судить мужа: ведь ему выпало неспокойное время правления. Филипп только было установил торговые отношения с Англией и в Бургундии, наконец, воцарился мир. Король Англии, Генрих VII, требовал постоянного внимания, и герцог неустанно посылал своих гонцов к английскому королю, настаивая на личной с ним встрече. Но Генрих медлил, а Филипп продолжал настаивать.
– Покажите мне дочь! – донеслось из дворцового коридора.
– Филипп! – радостно воскликнула женщина и выбежала мужу навстречу.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, завидев жену.
– Я чувствую себя счастливой, дорогой!
И она протянула к нему свои худенькие ручки.
Филипп встал на колени и прижался губами к её рукам.
– Моя жена, моя любимая прекрасная жена!
Герцогиня была счастлива в этом союзе, который подарил миру очаровательную девочку, названную Элеонорой.
Хуана обнимала за плечи мужа, который с неподдельной заботой и нежностью сейчас смотрел на дочь, стоя у колыбели. В своих мыслях счастливая мать, как и все другие матери в мире, рисовала картины их будущей жизни: вот она учит малышку верховой езде; вот гордый отец с подрастающей дочерью прогуливаются по парку; вот Хуана ждёт Филиппа в их спальне и уже слышит стук его размеренных, тяжёлых и таких любимых шагов!
Это были самые заветные её мечты – которым, увы, не суждено было сбыться.
Обед
Филипп сидел за обеденным столом и выглядел совершенно разбитым. Он нехотя ел и ещё более неохотно отвечал на вопросы.
– Но, дорогой мой, – почти плача, сказала Хуана, – ты же обещал пойти со мной и Элеонорой на прогулку!
– Ты же знаешь, что собрался совет и я не мог уйти, – сказал он.
Хуана не нашлась что ответить и только захлопала своими чёрными как смоль ресницами. Она демонстративно надула губки и негромко хмыкнула. Филипп с удовольствием наблюдал за этой игрой обиженной жёнушки, которую Хуана с не меньшим удовольствием играла.
– Ты пользуешься тем, что я не переношу женских слёз, и специально выдавливаешь их из себя, – констатировал он.
Хуана ещё чаще захлопала ресницами и наигранно небрежно пожала плечами.
– Я совершенно искренне обижена, – и она уставилась в свою тарелку.
Филипп снисходительно улыбнулся и встал из-за стола. Он подошёл к жене и положил свою руку ей на плечо. Но она только поморщилась и продолжила изучать тарелку.
Тогда он сказал:
– Не разбивай моё усталое сердце, Хуана! Не играй с ним, любимая. Ты знаешь, как горька моя доля, как часто я должен разлучаться с тобой. И как тяжело мне это даётся. Но однажды, моя дорогая, мы выполним свой долг на этой земле и тихо состаримся. С какой тоской ты будешь думать, куда бы подальше отправить своего мужа, старого пня, который больше ни на что не способен. А я буду коротать долгие холодные вечера у твоих прекрасных ног, словно дряхлая, но верная своей хозяйке собака. Ты будешь по-прежнему горяча и красива, и я буду сгорать от ревности к зеркалу, в которое ты смотришься, потому что оно крадёт тебя у меня!
Хуана рассмеялась и обнажила чудесные б