Глава 1. Коровка

Бабке Ганке перевалило за девяносто: маленькая, щупленькая, она шустро передвигала галоши по ночному лесу. Двадцать годков уж почитай, как глуховата и слеповата, возраст берёт свое. Как с молодости привыкла чаи на травках заваривать, так и до сих пор своим привычкам не изменяет. Травки ночью собирает. Они без солнечных лучей в темноте восстанавливаются, сила в них особенная: одни организм очищают, другие питают полезными витаминами и минералами.

Этой ночью отправилась веточек черной смородины пощипать, на зиму запас свежий свежей пополнить. «Умирать собираешься, а жито сей!» – так еще её бабушка говорила. Вот и не изменяет она этому правилу. В маленьком доме всего припрятано: и картошки, и муки. А травкой лесной, лечебной, все сени и кладовка увешаны под самый потолок. Да и много ли ей одной надо? Припасов хватит годочка на три, а то и более. В характере у неё заложено экономить да на черный день откладывать. С самого детства впроголодь жили – вот и результат.

Так вот, нащупала бабка Ганка в темноте куст смородиновый, веточки обламывать начала, как вдруг услышала слабое мяуканье под ногами.

– Странно. Видно, заблудилась да потерялась кошечка, – решила она и нагнулась несчастное животное поискать.

Вдруг кошка сама из-под куста выскочила и давай о бабкины шерстяные носки да, галоши тереться. Обрадовалась Ганна нечаянной находке, пожалела потеряшку, да так вместе с ней домой и вернулась. А наутро обомлела, когда находку разглядела да ощупала. Не кошку совсем в дом привела, а чудо невиданное: крошечную черно-белую корову!

Слеповата ведь, сразу и не поняла, что не кошка, по глухости не расслышала, что не мяукает та, а мычит. Что корова, уж верно: вымя у нее в положенном месте нащупала.

– Ты моя Киска! Это что же за подарок мне судьба на старости лет преподнесла? – бабулька решила находку утаить от посторонних глаз, да соседям не показывать: отберут или, ещё хуже, на опыты пустят.

Так и стала свою крошку корову Киской звать.

Копну сена ей на зиму серпом нажала, а та, как положено настоящим коровам, молоко два раза в день давала – по двадцать пять граммов утром и вечером.

Бабка Ганка конуру собачью за ненадобностью перенесла в кладовку, там чудо-коровку свою и поселила.

Теперь в рацион бабули, кроме картошки да лепешек с чаем, добавилось ещё самое настоящее коровье молоко! Кушать теперь не садилась, пока чай свой лечебным молоком не забелит.

Долго ли, коротко ли время шло, а только стала бабка Ганка замечать, что слышать стала лучше и видеть, а потом и волосы седые пропали совсем, морщинки на лице и руках разгладились, и кожа по всему телу подтянулась.

И однажды в зеркале она увидала молодую и красивую девушку. Не могла нарадоваться своей красоте и молодости Ганна! Она и в былые времена в девках такой красавицей не была!

От людского глаза ещё пуще прятаться начала, боялась, как бы за ведьму не признали.

А коровка её вдруг копыта сбросила и, как обыкновенная кошка, в окошко шасть, и в лес умчалась, краса-девица Ганна за нею. Рецепт молодости терять не хочется. У самого болота догнала, да за Киской своей в трясину прыгнула.

Кошки и след простыл, Ганка назад на сухое место выбирается, боится в болоте сгинуть: вся молодость то ее напрасно пропадет.

Наконец, кое-как выкарабкалась, решила Киску свою позвать, может, откликнется:

– Мяу, му-му-му! – все, что смогла выговорить молодая черненькая красавица с белыми ушками и на четвереньках поскакала вглубь непроходимого леса, прытко на ходу бодая на ходу встречные деревца.

Глава 2. Годявира

На утро третьего дня проснулась Ганка под смородинным кустом в образе молодой красавицы и обрадовалась. А то, напугавшись ранее, думала что в обличье кошки свой век доживать будет.

Девяносто годков пролетело, а ни семьи ни деток, ни внуков. В войну, девчонкой, на полях работала, потом дояркой в колхозе. Замуж так и не вышла. Видимо судьба дала ей второй шанс все исправить. Залюбовалась молодая дева своей красотой в озерной глади. Волосы черны как смоль, а кожа, словно молоком беленая, крепкая, упругая.

Искупалась Ганна в утренней водице, на берег вышла, легкой пос