В. Махотин. Рис. Кати Шолоховой

Введение

Уважаемые читатели! Перед вами книга о художнике Махотине. Это второе издание, исправленное и дополненное. В книге – новые авторы и новые рассказы о Викторе.

Книгу эту писали в течение двух с половиной лет сто сорок человек. Это художественный текст, а не законченное литературное произведение. Можно сказать, это ткань самой жизни… Настоящая творческая практика для каждого читателя, что длится и длится при чтении и обсуждении. А поговорить и обсудить есть что, – от екатеринбургских легенд о Махотине до научных трудов искусствоведов и философов.

Три раза книжка откладывалась до лучших времен. Один раз злопыхатель Б. стер макет. Но рукописи не горят. Книга встретилась со своими читателями!

Огромное спасибо всем, кто помог в издании этих замечательных мемуаров. Спасибо всем, кто продолжает помнить и любить Виктора Махотина. Спасибо всем его друзьям.

    Составитель Светлана Абакумова

Елена Маркина

От редактора

Книга эта – дань памяти. Хор голосов. В ее создании приняли участие те, кто захотел это сделать. И люди пишущие, владеющие словом, и те, кто, возможно, попытались сформулировать свои мысли на бумаге впервые. Пестрое получилось издание. Но – «важен в поэме стиль, отвечающий теме…».

Круг общения у Махотина был неохватный. В его орбиту втягивались люди самые разные и по образованию, и по социальному статусу, и по мировоззрению и т. д. Мы дали возможность высказаться всем. Идея сделать книгу о Махотине зародилась спонтанно на аукционе в 2004 году.

Редактировать было сложно. Во-первых – эмоционально. Я вновь оказалась в атмосфере 80—90-х. Сопереживала, переживала, проживала вновь прошлое. Свое в том числе. Махотин не отпускал от себя людей. И рукописи – тоже не отпускали. Во-вторых, «причесывать» тексты не всегда поднималась рука. Порой ограничивалась минимальной правкой. Что-то меняла: некоторые материалы поступали в виде дословного переложения диктофонной записи, приходилось речь устную трансформировать в речь письменную. В-третьих, разнообразные версии екатеринбургских топонимов иногда приводили в замешательство. Та же «Метальная лавка» для многих – Башня. С прописной буквы. Как место культовое, сакральное.

О Махотине много былей-небылиц рассказывалось. И мифотворчество продолжается…

…Махотин зашел к нам в издательство вечером. Накануне своего последнего дня. И я – его не узнала. Растерянный какой-то, притихший. Глаза – не улыбаются! Поздоровался – как в воду ледяную кинулся. И – молчит. Куртка – рыжая, рукава короткие. Напуганный чем-то, расстроенный подросток – такое у меня ощущение возникло. Альбом его уже почти готов был, редакторскую работу я завершила. Оставалось отправить пленки в типографию. Первое побуждение мое – нужно приободрить Махотина, успокоить его: что все здорово получается, альбом замечательный. И о работах самих мне было что ему сказать. Они меня поразили тем, насколько не совпадают с образом того Махотина, которого я знала – живущего здесь и сейчас и радующегося этому. В них столько одиночества. Персонажи – разъединены. Они не смотрят друг на друга. И на зрителя редко смотрят. И еще в его картинах много прошлого, в него художник погружен, оно объемно и осязаемо. И очень мало настоящего, оно неуютно и статично.

И – нет будущего. Завершает альбом странная, тревожащая работа «Рыбачок» – что пытается выловить в безвременье и пустоте этот нелепый и грустный человечек?

Работая над альбомом, я открыла для себя другого Махотина. И когда он пришел – на самом деле другой, я растерялась. К тому же была занята, шлифовала с очередным автором очередную рукопись, и конца-края этому процессу видно не было. К тому времени, как я сумела освободиться, Махотин уже ушел. Незаметно исчез. Посмотрев макет альбома на компьютере. Ладно, думаю, потом поговорю с ним.

Не успела…

Работа над книгой о Викторе Махотине – в чем-то попытка частично исправить ситуацию.

Константин Патрушев

«Понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке…»

В августе 2005 года мне позвонила Света Абакумова и сказала: «Мы собираемся выпустить книгу о Махотине, в которой все, кто знал Витю и хоче