Психосоматия. Часть 2. Домострой

Альберт Савин

Зависимость здоровья тела от психики, изучаемая психосоматикой, – это одна проблема. Но совсем другая – зависит ли состояние самой психики от внешнего на неё (а значит, и на всю творческую, трудовую и поведенческую деятельность) влияния и воздействия? Где грань, отделяющая психику твою и будучи здоровую – от той, что искривляется извне? Возможно, что страдания тела не от своей, а от чужеродной психики. С кем, что называется – поведёшься!

Психосоматия

Часть 2. Домострой

Альберт Савин

© Альберт Савин, 2017

ISBN 978-5-4483-8281-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. В чём проблема?

Спросите у любого – хотел бы он жить со всеми в мире и уважении, не причиняя вреда себе подобным?

А также, не терпеть от них себе во вред корыстных деяний, любить и защищать свою семью и землю своих предков, иметь сынов и дочерей и продолжаться с ними в вечности? Наверное – таких на нашей планете исчерпывающее большинство.

Но откуда же тогда корыстный обман, мошенничество и воровство, грабежи и насилие, вплоть до лишения жизни одного другим? Хотя живём уже далеко не в первобытной формации, а под защитой светских Законов по каждому из этих пунктов, с непременной компенсацией вреда, даже если он кем-то нанесен. И таким образом – восстанавливаем мир, с нейтрализацией последствий отдельных ошибочных, а то и умышленных корыстных деяний. Очевидно – это от меньшинства!

И, казалось бы – есть временные трудности в сфере общественной нравственности, но налицо и механизм их надёжного преодоления, как вербального, так и с практическим спросом за безнравственность по Уголовному и Административному Кодексам

А насколько надёжного, если компенсировать можно – да, всё. Но всё второстепенное по отношению к самому ценному и в то же время невозвратному в принципе – загубленной человеческой жизни. Жизни, завершающейся вовсе не естественным старением, с уже сформированным продолжением через потомство, а просто кем-то бесжалостно оборванной и что самое жестокое – если ещё и в самом начальном, ни в чём ещё не повинном младенческом расцвете.

То есть, налицо самая крайняя форма попрания морали и общественной нравственности в сфере высшей ценности – жизни человека. Попрание, которое существует ровно столько, сколько само человечество вместе с беспрестанными и неустанными проповедями любви, добра и мира между людьми. Но тогда в чём же проблема, сопровождающая человечество от самого Сотворения – трагедиями безвременного ухода в холодный прах небытия?

А она, оказывается, в крайне искажённом понимании людьми самой сути трагедии! Ибо по более тонкому и глубинному смыслу, ужас и трагедия смерти – это только для тех, у кого ещё узок, как у младенца, кругозор для понимания всей сути вселенских масштабов, в которых жизнь никогда не обрывается, а благополучно продолжается на более тонком бесплотном уровне и независимо от того – кто бы и как аморально её не обрывал, а то и сам на то решился.

А поскольку тот же младенческий кругозор не способен ещё и убеждаться в непреложности правдоподобия предлагаемой, более светлой альтернативы – эту способность вполне уместно заменять формированием безотчёной веры в светлые и добрые чудеса и прямо с малолетства.

«Вера – признание чего-либо истинным без предварительной фактической или логической проверки, единственно в силу внутреннего, субъективного непреложного убеждения, которое не нуждается для своего обоснования в доказательствах…»

    Из Википедии

Вот так – так!?! Это какие же внутренние непреложные убеждения могут быть у младенцев,а также у всех, ещё далеко не философов?

Так ведь и хотел бы кто или нет – а вырастают-таки чада в Личности, с куда более широким кругозором!

С открывающимся взору реальным видением окружающей действительности, с естественно нарастающей любознательностью и сомнениями в правдоподобности младенческих сказок про чудеса.

Про мгновенные исцеления и оживление усопших, про новые воссоединения с родными и близкими на небесах, с вечным блаженством для те