Осенью 1978 года в газете на последней странице, в самом низу, там, где размещаются всякие объявления об утере документов, сообщения о кончине человека и соболезнования близким, предложения о работе и прочее, я прочитал напечатанную мелким шрифтом маленькую заметку о состоявшемся закрытом судебном процессе в городе Брянске. Подсудимая А. Гинзберг была приговорена к исключительной мере наказания, т. е. к расстрелу за её преступную деятельность в составе карательных подразделений немецко-фашистских оккупантов на территории СССР во время Великой Отечественной войны 1941—1945 годов.

Помню, я тогда про себя подумал:

– Минуло более тридцати лет после войны. Люди привыкли к мирной жизни, народилось новое поколение. А тут, надо же, какие-то каратели, женщина-преступница, расстрел… Чушь собачья. Да и кто же будет расстреливать старуху, когда следующий 1979 год объявлен ООН Годом Женщины. Ведь пока после вынесения судом приговора до его исполнения пройдёт установленный законом долгий срок рассмотрения прошения о помиловании, разных кассационных заявлений, наступит следующий год и судебное решение будет изменено…

1.

На Смоленщине в деревне Малая Волковка в 1921 году в большой крестьянской семье Макара Парфёнова родилась дочь Антонина. Время было трудное – только что закончилась Гражданская война, в стране царила разруха, правительством проводился жёсткий курс на индустриализацию, а коллективизацией сельского хозяйства был нанесён окончательный разгром крестьянским единоличникам. Деревня изнывала под гнётом нового режима. Земля была изъята у частных владельцев и объявлена собственностью государства. Сельских жителей, как крепостных, собрали в коммуны, называемые колхозами, и, лишив паспортов, оставили им единственное право – проживать в местах приложения их трудовых рук.

Между тем, Тоня Парфёнова подросла и наступила пора идти учиться в школу. К тому времени в их деревню из города была направлена на работу учительница, которая являлась едва ли ни единственным грамотным человеком в округе. Школа на тот момент представляла собой нечто священное, вроде культового храма, а учитель воспринимался чуть ли не как небожитель. И вот, жрица знаний начала составлять список набранных для учёбы детей. Все называли свои имена, фамилии. Дошла очередь и до маленькой Тонечки.

– Девочка, как твоя фамилия? – вопрошала городская дама, в ожидании ответа вперив строгий взгляд в ученицу.

Но та в неодолимом смущении потупила взор долу, не смея выдавить из себя хоть слово. Кругом шумно загалдели более бойкие сверстники:

– Да Макарова она! – имея в виду, что отца девочки зовут Макаром. – Тонькой её кличут…

Так с лёгкой руки заезжего педагога ребёнок был зарегистрирован в школьных документах под иной фамилией нежели имела вся её семья.

Годы шли, Тоня Макарова взрослела. Училась она старательно, прилежно постигала грамоту начального образования. А вскоре отец, измученный непосильным трудом в погоне за скудным куском насущным, поддался на уговоры вербовщика и махнул со всей семьёй на строительство какого-то грандиозного промышленного объекта в Москве. Неграмотный родитель так и трудился простым рабочим, однако, повысив тем самым семейный достаток к удовольствию своих иждивенцев. С тех пор Антонина продолжила учёбу в столичном общеобразовательном заведении. Конечно, здесь всё оказалось на весьма высоком уровне по сравнению с деревней. Одноклассники проявляли разного рода интересы. Страна нуждалась в молодых силах, предоставляла большие возможности наиболее амбициозным и талантливым. Вокруг молодого Советского государства злобно скалились многочисленные капиталистические недруги. В мире набирал силу германский национал-социализм. Советский Союз в неимоверных экономических потугах и постоянных военных конфликтах крепил свою мощь. Внутренняя политика, главным образом, была направлена на патриотическое воспитание граждан, и в этом смысле особое предпочтение придавалось издаваемой художественной литературе, как наиболее эффективному средству пропаганды. На этой почве Тоня Макарова приобщилась к чтению книг. Все библиотеки сплошь были наполнены произведениями